Шрифт:
Ничего не вижу….
Член Тайной Экспедиции, Александр Андреевич Горький шёл, стуча ботфортами, по коридору. Его вызвал начальник, князь Залецкий. Войдя, Александр почтенно поклонился и сказал:
– Здравия желаю, Ваше Благородие!
– А, Александр Андреевич! Заходи, заходи. – Поманил его к себе князь. – За тобой нет хвоста?
Князь Залецкий был ворчливым, подозрительным стариком. Он не доверял никому.
– Никак нет, Ваше Благородие. – Уверенно ответил Горький.
– Закрой дверь и плотно завесь шторы. – Приказал старик,
Выполнив его поручение, Александр сел напротив него. Ворча, Залецкий положил перед ним бумаги:
– Читай.
Горький взял бумаги. При тусклом свете читать оказалось нелегко, но ему всё же удалось прочитать записи. Первой запиской было письмо Екатерины 2. В нём говорилось: «Мы, Екатерина 2, приказываем Александру Андреевичу Горькому восстановить справедливость и найти убийцу несчастной сие девушки».
«Восстановить справедливость? Её Величество вряд ли имеет право так писать». – Подумал Александр.
Он был сторонником Петра 3, супруга Екатерины 2. Когда Императора убили (Горький был в этом абсолютно уверен), мужчина ожидал опалы. Однако Императрица назначила его членом Тайной Экспедиции. Хотя Александр и не любил Екатерину Алексеевну, служил ей и, что самое главное, родине исправно. С тех пор прошло несколько лет. Отложив в сторону письмо, он принялся читать другие записи.
В этих записях говорилось, что молодую девушку, Анастасию Юрьевну Шолохову, нашли убитой в поместье. Говорят, что рядом с ней в луже крови лежала деревянная обезьянка, которая закрывала лапами глаза. Стук деревяшки о стол заставил Александра поднять голову. Перед ним стояла, очевидно, та самая обезьянка. Она уже успела пропитаться кровью несчастной девушки.
– Ничего не вижу… – пробормотал Александр.
– Ты знаешь, что это значит?
– А как же не знать? В буддизме есть идея недеяния зла. Звучит она так: «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него».
– Что же это за «зло» такое, за которое убили Шолохову?
– Не имею ни малейшего представления.
– Тогда тотчас езжай в этот особняк. Разберись что там к чему. Да и гляди, не слишком болтай об этом.
– Слушаюсь, Ваше Благородие. – Александр встал. – Разрешите только деревянную обезьянку взять.
– Сдалась тебе эта деревяшка! – воскликнул ни то изумлённо, ни то раздражительно князь. – Какой в ней толк-то?
– Возможно, никакого, но эта вещь была радом с убитой.
После минутного колебания старый князь согласился:
– Ладно уж, забирай, коли она тебе так нужна.
– Благодарю Вас. – Горький взял деревянную фигурку и поклонился. – Честь имею.
Круто обернувшись, он зашагал прочь из комнаты. Однако когда он уже было собирался открыть дверь, Залецкий неожиданно спросил:
– Ты доволен нашей Императрицей?
– А Вы? – ответил вопросом на вопрос Александр. – Вы же тоже были на стороне Его Величества.
– Был. – Сухо согласился князь. – Однако сейчас, как видишь, служу Её Величеству.
На пару минут наступила тишина, но потом князь Залецкий вновь заговорил:
– Жизнь – непредсказуемая штука. Никто не знает, когда всё вновь изменится.
Александр не ответил и молча вышел, закрыв за собой дверь. А князь стал просто смотреть на огонь, что исходил от свеч.
Место преступления.
Выйдя из здания, Александр прыгнул в карету, приказав кучеру везти его к поместью, где нашли убитую девушку. Кучер хлестнул резвых лошадёнок вожжами, и те побежали рысцой по дороге. День был пасмурный и мрачный, что было естественным явлением для города, построенного на болоте. Для Петра 1, основателя Санкт-Петербурга, это место было парадизом, земным раем. Александр улыбнулся: какой бы родина не была, не любить её невозможно. Даже прожив несколько лет в солнечной Испании, русский человек будет безумно любить свой родной город, его дожди и редкие солнечные дни.
Под мирный стук копыт и лёгкое покачивание кареты Александр Андреевич едва не заснул. Но не прошло и часа, как кучер объявил:
– Приехали, барин!
Дав ему несколько золотых монет, Горький направился к поместью. Когда он зашёл внутрь, выяснилось, что там его уже ожидали. Его встретил старый урядник лет семидесяти, если не больше. Усы урядника, пышные и седые, забавно распушились.
– Имею честь представиться, – уверенно заговорил старый жандарм, – Иван Алексеевич Пален! Прибыл сюда по приказу Его Благородия, Андрея Андреевича Залецкого, в помощь Вашему Сиятельству-с!
– Ну, полно-полно. – Махнул рукой Александр. – К чему все эти формальности? Как Вас? Иван Алексеевич? Ну что ж, Иван Алексеевич, пройдёмте к месту преступления.
– Так точно-с, Ваше Сиятельство.
– Просто Александр Андреевич. – Горький последовал за урядником.
Когда они прошли в комнату, где лежала убитая девушка, их взору предстала неприятная картина: несчастная Шолохова лежала в луже собственной крови. В комнате была перевернута мебель. Александр молча подошел к убитой. Это было воистину жуткое зрелище: у молодой женщины, которой на вид можно дать лишь 25 лет, проломлен череп, словно ей дали по голове каким-то тяжелым предметом, а на шее отчетливо видны отпечатки чьих-то пальцев. Очевидно, княгиню вначале пытались задушить, а потом ударили тяжелым предметом по голове. Оставалось ещё два вопроса: кто убил Шолохову и зачем?
– Где муж покойной? – спросил Александр, принявшись разглядывать помещение.
– Князь Шолохов, как нам доложили, сейчас в гостях у своих друзей. – Ответил старый урядник.
– Его жена лежит мертвой здесь, а сам он уехал погостить? – Александр рассматривал каминную полку, на которой сгустилось немного пыли.
– Видите ли, э-э-э… Александр Андреевич, супруги не питали друг к другу «нежных чувств», если дозволено будет мне так выразиться. – Ответил Иван Алексеевич. – Кроме того князь старше княгини на двенадцать лет.