Три повести о Малыше и Карлсоне. Художник А. Джаникян
Шрифт:
– Так я и знал! – сказал он. – Я всегда знал, что ты самый жадный в семье, а это что-нибудь да значит!
– Подожди, сейчас не об этом речь, – сказал Малыш, но Карлсон упрямо продолжал:
– Вот если бы ты дал мне большой пакет, я быстро развернул бы его, а там кило яблок, и две груши, и горсть таких мелких жёлтых слив, знаешь?
– Перестань, – сказал Малыш. – Я же говорю про яблоки для примера, чтобы научить тебя сложению. Так вот, ты получил одно яблоко от мамы…
– Постой, – сердито закричал Карлсон, – я так не играю! А куда
Малыш вздохнул.
– Милый Карлсон, яблоки здесь ни при чём. Они нужны мне только для того, чтобы объяснить тебе, как надо складывать. Теперь ты понял, в чём дело?
Карлсон фыркнул.
– Думаешь, я не понимаю, в чём дело? Мама стащила у меня два яблока, как только я отвернулся.
– Перестань, Карлсон, – снова сказал Малыш. – Итак, если ты получишь три яблока от мамы…
Карлсон довольно кивнул.
– Ну вот видишь! Надо уметь за себя постоять, я всегда это знал. Я люблю порядок: что моё, то моё. Я получил три яблока от твоей мамы, два от папы, два от Боссе, три от Бетан и одно от тебя, потому что ты самый жадный…
– Да, так сколько же у тебя всего яблок? – спросил Малыш.
– А ты как думаешь?
– Я не думаю, я знаю, – твёрдо сказал Малыш.
– Ну тогда скажи! – попросил Карлсон.
– Нет, это ты должен сказать.
– Больно воображаешь! Скажи! Держу пари, что ты ошибёшься.
– Напрасно надеешься! – сказал Малыш. – У тебя будет одиннадцать яблок.
– Ты так думаешь? – переспросил Карлсон. – Вот и попал пальцем в небо. Потому что позавчера вечером я сорвал двадцать шесть яблок в одном саду в Лидингене, но потом я съел три штуки и ещё одно надкусил – ну, что ты теперь скажешь?
Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он вдруг сообразил.
– Ха-ха! Всё ты врёшь, – сказал он. – Потому что в июне ещё нет яблок на деревьях.
– Верно, нет, – согласился Карлсон. – Но тогда где вы-то их взяли, яблочные воришки!
И Малыш решил отказаться от своего намерения научить Карлсона сложению.
– Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука – сложение.
– Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что рвать яблоки, – сказал Карлсон. – А этому меня учить не надо, я сам с этим неплохо справлюсь. Я ведь лучший в мире мастер по сложению яблок, и, когда у меня выберется свободный часок, мы полетим с тобой за город, и я покажу тебе, как надо браться за сложение.
Карлсон проглотил последний кусок хлеба с колбасой и решил приступить к подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в голову подушку, как Бимбо дико залаял.
«Б-р-р!..» – рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол подушки. Но Карлсон схватил её за другой угол и потянул к себе. Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не лопнула. Бимбо разжал челюсти. Карлсон подхватил подушку и кинул к потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша, который лежал на кушетке и хохотал.
– Кажется, пошёл снег, – сказал Карлсон. – Смотри, какой густой! – восхитился он и снова подбросил подушку к потолку.
Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечный бой и что вообще пора спать. Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус пожелал фрёкен Бок спокойной ночи.
– А теперь я пойду и лягу в свою короткую кровать, – сказал он.
И тут Карлсон вдруг очень оживился.
– Гей-гоп! – воскликнул он. – Я, кажется, придумал ещё одну забавную штуку.
– Что ещё за штуку ты придумал? – удивился Малыш.
– Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если ночуешь не дома, а у кого-нибудь в гостях, – объяснил Карлсон.
– Играть в «мешок»? Подложить что-то в чужую постель, да? Уже поздно. Ты не будешь этого делать, ладно?
– Да, уже поздно, – согласился Карлсон.
– Конечно, уже поздно, – с облегчением сказал Малыш.
– Я теперь уже не буду этого делать, – уверил его Карлсон.
– Вот и хорошо! – обрадовался Малыш.
– Потому что успел это сделать раньше, – закончил Карлсон.
Малыш так и сел.
– Ну да? Неужели дяде Юлиусу?
Карлсон закудахтал от восторга.
– Хитрый мальчишка, как ты мог догадаться?
Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что теперь уже просто застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон поступил дурно.
– Ой, как дядя Юлиус рассердится!
– Вот это мы и должны проверить, – сказал Карлсон. – Придётся слетать вокруг дома и поглядеть в окно спальни.
Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.
– Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что ты и есть спутник-шпион… Сам можешь сообразить, что тогда будет…
Но Карлсон был упрям.
– Когда подкладываешь кому-нибудь в постель «мешок», обязательно надо увидеть, как жертва сердится, иначе вся затея не имеет смысла, – уверял он. – Не волнуйся, я прикроюсь зонтиком!
И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком, потому что по-прежнему лил дождь.
– Я не хочу мочить пижаму Боссе, – сказал Карлсон.
Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовый к отлёту.
«Это очень опасно», – подумал Малыш и сказал с мольбой:
– Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не попасться на глаза, не то всё пропало!
– Спокойствие, только спокойствие! – сказал Карлсон. И полетел в дождь.
А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот, так волновался, что кусал себе пальцы.
Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра. Малыш ждал. И вдруг он услышал душераздирающий крик дяди Юлиуса. И вслед за тем в открытое окно влетел назад Карлсон. Он с довольным видом выключил мотор и пристроил на половике зонтик, чтобы стекала вода.