Три принца для Золушки
Шрифт:
– Что... Что случилось? – заикаясь, произнесла она.
– Ф-и-има! – пьяно ухмыльнувшись ей прямо в лицо, произнес Вадим. – Я тебя бросаю. Вот так вот, такие вот дела, лапа моя!
И с этими словами он сделал шаг, оступился и рухнул на пол, где и захрапел в полное свое удовольствие, безмятежно улыбаясь и явно ничуть не сожалея о содеянном.
В первый момент Фима замерла. Ей даже показалось, что у нее отнялись все органы чувств. Она одновременно ослепла, оглохла и онемела. Возможно, она бы просто умерла, кабы у нее не было необходимой практики в общении
Согласитесь, когда жених бросает вас в третий раз подряд, это уже далеко не так больно, как в первый. И, во всяком случае, вполне ожидаемо. К тому же особой драмы тут не происходит. Это ведь третий раз, и ты понимаешь, что рано или поздно все как-то устаканится. И хотя этого мужчины в вашей жизни уже не будет, но будут другие. Возможно, куда лучше, богаче и щедрее.
Поэтому по прошествии некоторого времени Фима все же начала дышать вновь. А потом и все другие чувства тоже вернулись к ней. Вот только вернулись они в каком-то извращенном виде. Ни о какой любви к Вадиму и речи не шло. Теперь Фима испытывала к храпящему у ее ног телу ничуть не больше симпатии, чем к памятнику Пушкину. Впрочем, нет. Всемирно известным поэтом наша начитанная Фима восхищалась. А вот Вадимом она восхищаться не могла при всем своем желании.
Ничтожество! Полное и жалкое ничтожество! И как она – Фима, могла считать, что он что-то собой представляет!
– И этот человек клялся мне в своей неземной любви! А сам изменил мне всего за неделю до свадьбы. Подлец!
И, обозрев по-прежнему храпящего Вадима, бедная невеста воскликнула:
– Да что же мне не везет-то так!
И, стянув с руки тоненький браслет-цепочку, Фима швырнула его на тело своего жениха.
– Подавись ты им! – мысленно пожелала она ему и пошла собирать свои вещи.
После чего торжественно прошагала в направлении входной двери, по пути не отказав себе в маленьком удовольствии, – пнула Вадима в его жирное брюхо. Бывший жених отреагировал новой улыбкой и ласковым бормотанием.
– Лапуля моя! – с умилением произнес он и сделал попытку обнять ногу Фимы.
Свою ногу, уже обутую в сапог, Фима ему не дала. Но Вадим и тут не огорчился и не проснулся. Перевернувшись на другой бок, он захрапел еще слаще.
– Гадина! – с чувством произнесла Фима и прибавила: – Чтоб ты сдох!
После чего вышла из квартиры своего жениха, на этот раз окончательно и бесповоротно все для себя решив. Сюда она больше не вернется. Никогда! Ни за что! Ни за какие коврижки! И замуж она тоже больше не пойдет. Ни за Вадима, ни за кого другого! Все! Хватит с нее унижений и оскорблений.
Именно так Фима и заявила своим домашним. Все они дружно ахнули, когда Фима на рассвете появилась на пороге квартиры вместе со своими двумя чемоданами, бледная, заплаканная и совершенно несчастная. Юра тут же намылился ехать и бить морду Вадиму, насилу Фима и Юленька его отговорили.
– Мужика такими методами не вернешь.
– Да я и не хочу, чтобы он возвращался. Не нужен он мне!
– А как же ты будешь?
– Останусь с вами. Или вы этому не рады?
Родственники кровные и не кровные разразились дружными криками, говорившими об их исключительной привязанности к Фиме. А Юленькина мама даже пожелала уступить Фиме свою, то есть Фимину же комнату. Но Фима от такой жертвы отказалась, заявив, что пока еще ничего не решила. И что ей и в ее родном чуланчике будет очень уютно.
Родня повздыхала, поплакала вместе с Фимой, да и разошлась по своим делам. А Фима осталась дома. Несмотря на кажущееся равнодушие, ее буквально снедали бурные чувства, начиная от ненависти ко всему мужскому полу и заканчивая растерянностью и... да, жаждой мести.
– Эх! Мало я ему наподдала! – переживала Фима. – Надо было попользоваться случаем и врезать ему от души. А я что? Пихнула его один разочек в пузо. А там сплошной жир! Он даже и не проснулся!
Что бы было, если бы Вадим проснулся и увидел избивающую его Фиму, девушка думать не хотела. Вадим запросто смог бы ее скрутить в бараний рог. Но Фиме нравилось думать, что она бы всласть поколотила предателя, а потом с победой вернулась домой.
– Эх, мало я ему врезала! Да что теперь говорить!
И Фима прилегла на краешек своей узкой раскладушки. Ничего другое в чуланчик не помещалось. Но Фима и не хотела ничего другого. Раскладушка была новенькая, с цветастым мягким матрасиком. Фима сама ее выбирала, так что покупкой осталась довольна. И спала всегда на своей раскладушечке отлично. Вот и сейчас, упав на нее, Фима ощутила, как проваливается в глубокий сон. Слабо мелькнула мысль о том, что ей надо на работу. Что надо хотя бы позвонить и сказать, что она заболела и один денек пропустит в связи со скрутившей ее болячкой. Но представив себе, как она станет объясняться с Валентином Петровичем, бедная Фима только рукой махнула:
– А ну его! Первый прогул за столько лет безупречной службы! Совру потом, что от высокой температуры ничего не соображала. Вот и забыла позвонить.
И Фима заснула. Когда она проснулась, в квартире было уже темно. То ли наступил вечер, то ли уже следующее утро. Но, пройдясь по комнатам, Фима не обнаружила никого из домочадцев. И поняла, что еще вечер. И что ни Юра не вернулся с работы, ни Юленька с мамой из магазинов. Ни Юлин брат... Кстати, а где проводит время молодой человек? Юля что-то рассказывала Фиме о том, что ее брат куда-то поступил и где-то учится. Но где, чему и как долго, этого Фима не запомнила. И сейчас внезапно устыдилась.
Мало она времени уделяла своей родной семье! Ох, мало! Сначала этот Герман закружил ей голову. Потом Кеша. А теперь вот Вадим. И что? Разве хорошо получилось? В результате своих родных она отодвинула на второй план, а вперед выдвинула предателей и обманщиков. И кто она после этого? Дура! Права Галка. Она самая настоящая дура!
О том, что Галка ругала ее совсем не за желание устроить свою личную жизнь, Фима и забыла. Она помнила только то, что Галка осуждала ее поведение. И была теперь целиком и полностью согласна со своей подругой. Она просто дура!