Три восхода солнца
Шрифт:
Что дальше? Мое настоящее имя. Новый заказчик хорошо подготовился, выяснил обо мне все, или же самое основное из «прекрасного далека». Или все-таки догадался по сокращенному имени? Что ж, и такое возможно. Кто сказал, что смены документов, переезда в другой город, заклятия «отторжения прошлого» и слегка измененного имени будет достаточно? На каждую хитро-спиралевидную гайку найдется болт, и это именно тот случай.
Мои дальнейшие действия? Зайти в «Гавань», изучить письмо и принять решение о выполнении или не выполнении заказа. В любом случае, потом надо будет делать ноги – очень быстро и без лишних следов. Что бы ни было, а освещенность незнакомца о моем прошлом не греет душу. Брр, мягко говоря!
Я с чрезмерным усилием вдавливаю
Как сказал бы Шеф из «Следствие ведут колобки»: «Ничего не понимаю». Остается только почесать затылок.
Могла я перепутать название? Нет. Справочник устарел? Тоже нет. Может, загадочная «Гавань» в другом городе? Ну, тогда заказчик сильно ошибся – я выезжаю «на природу» редко и только для выполнения заказов, а их обсуждение всегда веду на «собственной» территории. Мой принцип, если хотите, и нарушать его я не собираюсь. Прощай, неизвестный! Легко отбрасываю справочник в сторону, промахиваюсь мимо столика, – толстая кипа газетных страниц падает на пол. Боюсь, я покидаю тебя, оставляя один на один с проблемой, заметь, без малейших угрызений совести.
Но ситуация мне не нравится. Как говорят в таких случаях умудренные жизненными ситуациями герои боевиков: «Валить надо». Только тихо, не паникуя. Сейчас высплюсь – завтра разберусь с прочими заказами. Кто там у нас был? Кот – рецидивист, призрак жены и неизвестные тапочки? Отлично. Получу оплату за «праведные труды», и сяду на первый попавшийся поезд, сделав Питеру ручкой из окна. Чуть позже – решу проблему с документами (поменяю даже имя!) и свяжусь со специалистами. Пусть снова отводят прошлое, только качественно, на сей раз без халтуры.
Клиентуру, нажитую здесь за несколько лет, конечно, жалко. Да и стиль, скорее всего, придется менять – отказаться от газетных объявлений и записи на автоответчик. Ну да ладно, голь на выдумки хитра – открою какой-нибудь салон гаданий или что-то в этом духе. «Гадалка Марго. Ворожу, снимаю, порчу». Ха-ха! Ерунда, прорвемся!
В последний раз проверяю засовы на дверях и окнах: не отошли ли от стены серебряные пластинки, не сдуло ли в сторону мягкий пепел? Напоследок мелом обвожу пол вокруг дивана, очерчивая корявый круг на линолеуме. Читаю «Отче Наш», напополам с «ИМАС, ВЕГАЙМНКО, КВАХЕРС, ХЕВЕФАРАМ». Завершаю заклятия знаком Коф, так, на всякий пожарный. С моей работой не в чем нельзя быть уверенной и лучше перестраховаться, чем недосмотреть.
Наконец, даю волю уставшему телу, и мертвым грузом падаю на диван. Спать-спать-спать. Фраза: «Спокойной ночи, Мона» – тоже сильное заклятие, но лишь для моих расшатанных нервов. Засыпаю я мгновенно.
Глава вторая
Солнечные брызги орошают меня с ног до головы, скользят по одежде и коже, ослепляют, несмотря на темные очки в пол-лица. Весна и лето – сезон обострения солнечных зайчиков. Неудивительно, что я еще сильнее вжимаю голову в плечи, прячусь под высоким воротником куртки и козырьком кепки. Я привыкла работать в темноте, ночью. Что поделать, если жутики вылезают из подполья именно в это время суток, когда нормальные люди спят? Я-то – ненормальная, потому как давно перестроилась на ночной график бодрствования.
Привыкли глаза – они лучше видят во мраке, чем при свете дня. Адаптировался организм, для которого шесть (то есть восемнадцать) часов вечера – раннее утро. Руки, ноги и голова вообще отказываются работать в дневное время, а отдыхать ночью.
Сейчас мои действия похожи на изнасилование самой себя. Жаркий полдень – а я вся укрытая черной одеждой ползу на улицу, со стороны больше напоминая разморенную муху в паутине, чем великую охотницу за вурдалаками и нечистью. А что делать? Заказчикам ведь не объяснишь, что я – существо ночное, не сова даже, а летучая мышь. Им подавай встречи днем, при свете солнышка, с ощущением полной безопасности и ирреальности происходящего. В темное время суток они бояться выходить, запирают двери на замки и засовы и сидят по домам, отгородившись всеми средствами от «невозможного, нереального» потустороннего. Меня же вызывают, если не срабатывают ни двери, ни молитвы, – в качестве тяжелой артиллерии. И Мона приходит – куда она денется?!
Сегодня вообще тяжкий денек предстоит. Хотя бы потому, что именно денек – слишком мало времени и средств, чтобы дожидаться и работать ночью. Жаль. Еще потому, что погода ясная, солнечная – нет, чтобы облачность какая, или дождик! А ведь это Питер, где серая изморось с неба сыплется чаще, чем в Туманном Альбионе! Вообще, такое впечатление, что жители Лондона придумали собственный туман, чтобы показать: «мы, мол, не хуже». В Лондоне, я, правда, не бывала, но сложно представить себе более мокрый, серый, дождливый город, чем Санкт-Петербург. А вот, поди ж ты, сегодня троеклятое солнце! Я погляжу, любит меня город. Для завершения картинки осталось вспомнить, что заказов несколько. Эх, кому сейчас легко…
Начнем, пожалуй, с кота. Все-таки звонок меня заинтриговал: что за загадочные надписи чертит на стене «милая» зверушка? Предупреждения? Проклятия? Или, может, извинения за причиненный ущерб? А что, было бы неплохо…
Заказчиков я обзвонила заранее – раскидала встречи по часам и территориям, чтобы везде успеть. С хозяином кота мы договорились пересечься недалеко от метро «Василеостровская» – опознавательным знаком для меня служила газета, перевязанная яркой ленточкой. Кстати, можно было бы и обойтись – у ожидающего меня мужчины был такой настороженно-затравленный взгляд, что комментарии излишни. Я таких лиц за время работы насмотрелась – по самое «немогу». Мол, «Помогите, Мона, без вас никак, но я-то знаю, что ваши действия не что иное, как ерунда и шарлатанство». Раньше я негодовала: если, по-вашему, никаких потусторонних проблем нет – идите уж сразу к психиатру! А если есть – признайте их, и мою работу, соответственно.
Теперь уже не обращаю внимания – привыкла.
При моем появлении заказчик сразу сообразил кто-есть-кто, и, похоже, уже настроился, что к психиатру мы идем вместе. Еще бы, с моим-то «зимним» прикидом посреди знойного мая! А может, просто решил сделать ноги подобру-поздорову? Кто ж ему даст!
Ловко подхватываю мужчину под локоток и, не давая опомниться, подталкиваю вперед, в муравейник дворов, подальше от толкучки метро, излишнего любопытства и солнечных лучей. Люблю проходные подъезды, питерские дворики-колодцы, вытянутые, словно трубы, арки-тоннели. Настоящий городской лабиринт, если вдуматься, – то, что нужно! Один на один, без посторонних глаз, в глубине божественной тени. Арка… еще одна… двор… столкновение домов… тупик. Здесь, в укромном, и даже вроде как прохладном уголке я, наконец, освобождаюсь от груза верхней одежды.
– Уф!
– Вы Мона, да? Я вам звонил, и потом мы договаривались… – Мужчина продолжает смотреть растерянно, но по его лицу я понимаю, что помощь медбратиков откладывается на неопределенный срок.
Еще бы! Я знаю себе цену – и мне есть что показать. Жаль только всю красоту приходится скрывать от палящего солнца! Представляю шок заказчика, когда из груды тряпья непонятной формы вдруг извлекается статное тело молодой девушки. Белоснежная кожа, которую любой поэтически настроенный обозреватель сравнил бы (без ложной скромности) с лепестками белой розы. Ярко алые губы, иссиня черные глаза и волосы: все натуральное, не испорченное косметикой – ведь если бы даже и хотела подкраситься, «навести марафет», – я физически не могу этого сделать. В моем доме нет ни единого зеркала, да и зачем оно мне, если подумать?