Три войны
Шрифт:
Андрей распахнул рубаху и обнажил левое плечо, на котором красовался золотой дракон и кровавым цветом мерцали руны.
— Печать крови… — потрясенно выдохнула Ашша, Иллушт закрыла лицо руками. — Императрица спрятала под герб печать с привязкой на родную кровь! Ты хочешь сказать…
— Я уже сказал — я раскрылся, — грустно ответил Андрей, — в тот момент мне показалось, будто в плечо вонзили раскаленную иглу, вместе с иглой в разум ворвались чужие чувства, такой ненависти к себе я никогда не ощущал.
— Хазгар, — одновременно сказали мать и дочь.
Правительница на несколько минут выпала из действительности, она стояла, выпрямившись во весь рост, заледеневший взгляд буравил стену, и только яркие сполохи ауры свидетельствовали о напряженной мыслительной работе.
— Андрэ прав, — вернувшись в реальность, сказала она, — у нас очень мало времени, император в любой момент может начать переброску войск. Мне кажется, что он принял тебя за Ягирру, а угрозу собственной власти Хазгар терпеть не будет. Сегодня же отправляем к князю посольство и вирк княжны! Готовься, ты будешь моим Голосом. — Великая Мать взяла Андрея за плечо. — Скажешь князю правду о «ключе».
— Да, а как быть с управлением ключика? Я ничего не умею.
— Иллушт, иди к гостям и объяви об окончании приема, пусть княжна немедленно собирается в обратную дорогу, скажи ей, что с вирк пойдет отряд «призраков» и мой посол. Причину поспешности я ей объясню через пару часов. — Дочь низко поклонилась и выбежала из комнаты. — А нам, «братец», предстоит еще одно «слияние», ты готов?
— Куда я денусь с верхушки меллорна, — буркнул Андрей.
Дико болела голова, второе за день слияние разумов не прошло бесследно. От головной боли не спасали никакие заговоры, сэттаж выбросил белый флаг перед навалившейся напастью, тут бы хорошо помог топор, но настолько радикальное лечение не входило в планы Андрея. В его планы последний час вообще ничего не входило, за него планировали Великая Мать и наследницы.
В полисе царил переполох, несмотря на принимаемые жесткие меры по сохранению секретности, слухи об аресте Старшей жрицы и ее помощниц просочились в город. Случившееся во дворце с каждым часом обрастало целым комом невероятных подробностей, прирастая десятками трупов.
Посты пограничной стражи докладывали о резкой активизации имперцев. Стратеги Хазгара подняли в небо сотни грифонов, вдоль пограничного периметра летают десятки боевых драконьих троек, но ни один дракон или верховой грифон в сопредельные земли пока не суется. Птицы-шпионы засекли активную суету возле трех пробойников пространственных щитов. Император готовит вторжение. Дело пахло керосином, задуманный Андреем перелет на грифонах накрывался медным тазом, полуптицы на дух не переносили запах Владык неба. Те же, следуя Тарговым традициям вирка, отказались менять ипостаси. Упертые придурки. «Вирк закончится на землях Орой!» — заявила Илирра. Тупая ящерица!
От плещущейся внутри злости голова болела еще сильней, хотелось кого-нибудь убить, начать можно было со старшей «сестренки», заварившей кашу в бурлящем котле, но та, опасаясь за целостность шкурки, избегала встречи с раздраженным драконом. Связь с Андреем она держала через переговорник и дочь. Иллушт не нравилась навязанная матушкой обязанность. За неимением «девочки для битья» новообретенный родственник мог ободрать ее хвост, но приказы правительницы не обсуждаются, и она смирилась, тем более «братец» постепенно успокаивался.
— Я вот о чем подумал, — обратился Андрей к наследнице.
— О чем?
— Как драконы воспримут меня в роли посла? Не будет ли это для них оскорблением? Илирра меня на дух не переносит — это раз. Не могла ли служанка Многоликой слить информацию на сторону? До приема у бабули было море времени — это два.
— Не будет, — отозвалась Иллушт, — умные киски уже обо всем позаботились, официально тебя не будет с посольством, перед князем Орой предстанет обычная миура.
— Как это?
— Аналитики предполагают, что приграничье княжества и земель миур сейчас и без Старшей кишмя кишит имперскими шпионами, которым хозяева выдали наводку на носителя печати крови.
— Великая Мать считает, что Хазгар будет искать племянницу, а не ее блудного сына.
— Возможно, так оно и есть, но мы решили перестраховаться, ты пойдешь в виде миуры. Ни одному дракону или магу в голову не придет искать тебя в таком облике.
— Охренеть, предлагаете освоить четвертую ипостась и сменить пол? Только через мой труп.
— Я ни слова не сказала про смену ипостаси, для тебя готовят марионеток, через тридцать минут пойдем примерять тела. Если есть другие варианты, я готова выслушать, если нет, то готовься пару дней писать сидя, в мелкую марионетку самца ты не влезешь, а крупные принадлежат самкам. Так мы идем? Учти, тебе понадобится несколько часов для освоения тела, ждать мы не можем.
— Идем… С чем хоть едят ваших марионеток?
Марионетки производили впечатление выпотрошенных, освобожденных от внутренностей и разрезанных от паха до горла кошколюдок. Могучие, под три метра и выше, миуры лежали в полупрозрачных коконах, напоминавших приснопамятный дугар. Толстые черенки «листьев» уходили в глубь стены. Встретивший Андрея башкун успокоил его, что все экземпляры выращены искусственно и не имеют ничего общего с работой сумасшедшего вивисектора. Как сказать…
— Займемся примеркой? — весело сказал ученый. — Предлагаю сразу перейти к мужичкам.
Он подскочил к одному из самых крупных коконов и провел по нему рукой. Разбрызгивая полупрозрачную слизь, лист развернулся, отцепившиеся от могучей самки подобия щупалец втянулись в ствол.
— Так, давайте посмотрим, — прыгал за спиной башкун, — по-моему, то что надо. Снимайте одежду и влезайте в марионетку через разрез на брюшной полости. Ложитесь на спину, руки вдоль тела, ноги просовывайте вовнутрь ног марионетки, там есть свободное пространство. Вам как раз должно хватить места, чтобы с комфортом расположиться от шеи до паха, а ноги влезут до коленных суставов моей «девочки». Надеюсь, ваш протеже не кушал? — обратился хозяин лаборатории к Иллушт, — а то некоторых эльфиек попервости полощет.
Андрей скинул с себя одежду, преодолевая отвращение и брезгливость, подошел к склизкой, облитой «соплями» дугара марионетке, раздвинул руками разрез на брюшине и словно в спальный мешок полез внутрь. Сначала просунул ноги, потом в «мешке» исчезло остальное тело.
— Очень хорошо, — обрадовался хозяин «кукольного театра». — Активирую, будет немного неприятно.
Андрей лежал внутри теплого тела и смотрел, как срастаются края разреза, неожиданно из внутренней поверхности псевдомиуры выстрелили миллионы тончайших, но острых, будто иглы, жгутиков и впились в кожу «кукловода». «Неприятно» — позвоночник, будто раскаленный прут вставили, голову, руки и ноги охватило невидимыми путами.