Три закона. Закон первый – Выживание
Шрифт:
Я, если честно, сам не ожидал…
Лениво обернувшись на мгновенно затихнувший шум у дверей школы, Мичлав усмехнулся. Отыскав меня своим прицельным взглядом среди смущённых лиц, он неспешно расправил будто затёкшие плечи и кивком подозвал к себе.
– Леока, это за тобой? – пропищал кто-то рядом.
– Да, за мной, – просто ответил я, стараясь не показать собственного удивления. – Ну ладно! Давайте потом как-нибудь поболтаем, а сейчас мне, похоже, пора.
Переглянувшись с Гелло и Мирои, я направился к ожидающему меня наставнику. Но попав в его ухмыляющуюся тень, даже не смог поздороваться –
– Дело есть, парень, – как ни в чём не бывало сказал Мичлав, не дожидаясь от меня приветствий. – Давай-ка полезай, прокатимся кое-куда.
И он без церемоний подсадил меня в распахнувшуюся дверь огромной машины, словно я был не учеником, а сыном его троюродной сестры! Изумление одногруппников можно было почувствовать спиной.
Но недолго им оставалось наблюдать это явление на нашей скромной улице – двери школы за их спинами вдруг раскрылись, и на свет выступил наставник Демен. Всегда такой спокойный, сейчас он едва сдерживал гнев.
– Господа! – его голос донёсся и до меня, и до Мичлава. – Прошу немедленно всех зайти внутрь!
Кажется, их теперь ожидала головомойка на тему корректного поведения. Понурившись и напоследок оглядываясь в мою сторону, ребята побрели обратно в здание. А оба моих наставника встретились взглядами поверх их голов. Демен несколько похолодел и сдержанно кивнул, проверив также и моё наличие в картине. Господин Мичлав заметно хмыкнул и тоже ответил кивком. И через секунду уже бухнулся на водительское сиденье. А двери школы сомкнулись, скрывая всех остальных участников спектакля.
Я с опаской посмотрел на профиль охотника, так неожиданно пришедшего на выручку в моих личных делах. Он же усмехнулся каким-то своим мыслям и, подавая машину назад, покачал огромной головой:
– Щенки… Что, прижали тебя, да? Забавно на вас со стороны смотреть… А потом из таких как вы вырастают такие как я!
– Нет, такие как вы – вряд ли, – осмелев, я подал голос.
– Аха-ха, верно!
– Но они меня вовсе не прижали, мы собирались просто прогуляться! Мы все очень дружим!
– Да неужели? А что ж тогда даже не поинтересуешься, что значит «прижали»?
А потому что это слово принадлежало моим собственным мыслям!
– Ладно, не смущайся, – охотник ободряюще саданул меня по колену. – Сейчас смущаться нельзя, сейчас у нас будет встреча с прессой, малыш.
– Что?!
– Да, я так подумал, что тянуть нечего. Всё равно слух о тебе уже пошёл, значит, надо сделать официальное заявление, чтобы не болтали ерунды.
– Но я… но я…
– Спокойно! – наставника забавляла моя реакция, но он сдерживался, чтобы не раздавить меня окончательно. – Как обычно, говорить буду я, а ты будешь сидеть с умным видом. Как вас учат. Ясно? Ясно тебе, я спрашиваю?
– Ясно, хорошо…
– И не волнуйся. Публике ты понравишься.
На следующее утро по дороге в Ассоциацию я уже читал статью практически о самом себе! И не где-нибудь, а в газете «Истина во мне»! Она выпускалась ежедневно по всему миру на нескольких наречиях, и её читало очень много людей. Стало даже казаться, что соседи по экспрессу вот-вот начнут меня узнавать, ведь статья была ещё и с фото.
Вчерашний вечер будто доской по голове ударил! До сих пор пребываю в шоке! И не только из-за интервью – скорее от того, как меня несёт в безудержном потоке деятельности Мичлава. Он неожиданно явился, выхватил меня прямо с улицы, привёз в ближайшее переговорное кафе, где уже ждал журналист на пару с фотографом, и посадил перед ними. По дороге я блеял, что не имею права общаться с прессой и давать публичных выступлений без разрешения родителей. А он, оказывается, уже имел это разрешение на руках! И да, на официальном документе стояли электронные подписи моих матери и отца! Мне разрешалось участвовать в публичной деятельности в присутствии господина Мичлава и под его ответственность.
Я чувствовал себя оглушённым. Я соображал медленнее, чем он действовал! И не успел очухаться, когда интервью уже закончилось. Всё прошло безболезненно, мой первый в жизни журналист оказался приятной личностью в приподнятом настроении. Беседовал он в основном с Мичлавом, а тот будто находился в абсолютно привычной для него обстановке. Разговаривал он как всегда уверенно, несколько развязным тоном, но без обычных своих речевых оборотов.
«ПЕРВЫЙ СРЕДИ ПЕРВЫХ
Квазиантропная охота набирает учеников!
К сожалению, пока это не является призывом всем желающим, однако, вполне возможно, что скоро так и будет.
Вечером такого-то числа нам посчастливилось взять интервью у представителя одной из самых редких и опасных профессий в современном мире – у специалиста по квазиантропной охоте Гера Мичлава. Человечеству господин Мичлав известен своими достижениями в области охоты, неоценимым вкладом в развитие промышленности, а также большей расположенностью к общению с прессой по сравнению со своими загадочными собратьями.
Но впервые квазиохотник предстаёт перед камерами не в одиночку. С ним рядом находится… его ученик! Первый ученик квазиантропного охотника за всю историю профессии.
Уважаемые читатели могут представить себе наше изумление, ведь скрытность Ассоциации квазиохоты всем хорошо известна. Мы знаем лишь имена тех нескольких самоотверженных героев, благодаря которым наша жизнь протекает спокойно и благополучно, благодаря которым мирное развитие цивилизации вообще стало возможным. Мы знаем, что эти храбрые люди работают строго поодиночке, и пробраться в их ряды невероятно сложно. Данная профессия предполагает невероятный риск, немыслимые физические и психологические нагрузки, и отбор происходит по очень жёстким правилам. Практики ученичества и ассистирования в данном случае никогда не существовало. Но почему? И что же изменилось теперь?
Неужели мы узнаем ответы на эти вопросы? Возможно ли, что железный занавес между Ассоциацией квазиохоты и остальным обществом наконец приоткроется?
Доказательство того, что это действительно возможно, находилось прямо перед нами – юный аген, ученик образовательного учреждения пятого типа первого класса района Квета Мегаполиса, по имени Леокади Алисар.
– Господин Мичлав, какова причина, по которой охота всегда предполагала работу в одиночку?