Три желания для золотой рыбки
Шрифт:
– Это он любит, а его – нет, – загадочно ответила Жеребцова и откинулась на спинку стула, давая понять, что разговор окончен.
– Ладно! – Математик оторвался от журнала и встал. Класс удивленно замолчал: за несколько минут вольности все совершенно забыли о присутствии учителя. – Открывайте тетради, пишите домашнее задание. Начинайте его делать. И постарайтесь не шуметь.
Под удивленными взглядами 9 «А» Юрий Леонидович снова вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.
– Во червяки дают! – ахнуло сразу несколько голосов.
– Айда в кабинет химии, посмотрим! – вскочил Махота.
– Вас же просили не шуметь, – замахала на вскочивших мальчишек толстая Светка Царькова.
– Не маши руками, взлетишь! – Майкл скрылся за дверью, за ним побежали еще двое.
Лера снова глянула в окно. Маканина стояла за калиткой и разговаривала с каким-то парнем. Он был заметно выше Олеси, той приходилось задирать голову во время разговора. Темноволосый… Неужели – он?
– Аська, смотри! – потянула Лера подругу к окну. – С кем это там Маканина стоит?
– Это? – Репина повисла на подоконнике. – Ах, это… Ну у тебя и вкус! Это же Пашка Быковский из «Б».
– При чем тут мой вкус? – Лера отстранилась от окна, чтобы Аська не догадалась о ее интересе. Но Репина и не думала ни о чем таком догадываться, хотя полыхающие щеки подруги выдавали ее с головой.
– Да ну, смазливый он какой-то. Наверняка самовлюбленный тип. От таких одни неприятности, – со знанием дела закончила свое описание Аська.
– Ты так говоришь, словно общалась с ним, – поддела подругу Лера, возвращаясь на место.
– Я? С червяками? Никогда! – категорично заявила Репина, косясь на прислушивающуюся к их разговору Жеребцову. Наташка спрятала глаза, хотя на губах ее гуляла довольная улыбка.
– Ништяк! – прокричал Махота, останавливаясь на пороге класса. – Раковину начисто снесло, – принялся докладывать он. – А стекла на полу! Как в посудном отделе. Химичка орет, червяки разбежались. Короче, Людмила сказала, что урока сегодня не будет. Гуляем!
– Погуляешь тут, – проворчала Жеребцова. – Все равно не уйдешь – последний русский.
– А что там, что там? – подскочила вперед любопытная Светка Царькова. Толстая Светка была в общем-то неплохим человеком, если бы не ее феноменальная способность говорить о том, что все давным-давно знают. Она была как тот жираф – все уже все обсудили и забыли, а она долго-долго переваривает информацию и только потом выдает свои глубинные мысли. Ну а если к этому прибавить ее повышенное любопытство – то портрет будет готов.
– Сейчас уже ничего. – Майкл уселся на первую парту, своим задом потеснив отличника Пращицкого, и с невероятно довольным выражением лица оглядел повернутые к нему лица. – Червяки говорят, у них там давно уже что-то творится. А тут Васильев с Галкиным прямо на уроке ругаться стали, вот Галкин и сбросил все пробирки на пол. А одна возьми и взорвись.
– Как это – взорвись? – ахнула Светка.
– А вот так! Что-то с чем-то соединилось, и раковина развалилась на кусочки.
Махота спрыгнул с парты и, не обращая внимания на сыпавшиеся на него со всех сторон вопросы, пошел к своему месту.
– Теперь у них будет две раковины: одна на стене, вторая на полу, – пошутил Ян.
Вообще-то Константинова звали Иваном, даже больше того – Иваном Ивановичем, о чем он сообщил сразу, как только появился в восьмом классе одновременно с Лерой Гараевой. Имя свое он не любил. Слишком уж оно казалось ему простым. Поэтому звал себя Константинов на западно-восточный манер Яном.
– Что же теперь будет? – Царькова больше всех переживала произошедшее.
– Потолок протечет, – отозвался Константинов. Над Светкой в классе постоянно подшучивали. Царькова эти шутки принимала за чистую монету. Вот и сейчас она задрала голову, ища взглядом возможное место подтека.
– А Галкин-то где? – спросила Жеребцова. Наташка никогда не спешила и не лезла вперед, как это делала Царькова. Она умела обдумывать свои вопросы и спрашивала наверняка.
– Да они там все разбежались в разные стороны. – Махота всем своим видом показывал, что выведал все, что мог, а чего не узнал, о том и знать не надо. – Как бабахнуло, так и дали деру. Там сейчас в классе одна химичка осталась.
– Из-за чего это он? – «проснулась» Царькова.
– Ой, да известно из-за чего, – не выдержала белобрысая Юлька Наумова. – Этот Галкин уже давно за Маканиной бегает, а она от него прячется. И правильно делает.
– Почему правильно? – тут же среагировал Константинов. – Еще неизвестно, кто от кого бегает! Ты эту Маканину вблизи видела? Это же атомная война, с ней рядом стоять страшно.
Услышав знакомую фамилию, Лера вздрогнула. Она не заметила, чтобы Маканина была такой уж безобразной уродкой. Девчонка как девчонка, не красавица, но и не страхолюдина.
– Эй, ты, на себя посмотри! – Наташка Жеребцова развернулась в сторону Яна. С Юлькой Наумовой они дружили, поэтому в постоянных стычках с Константиновым Наташка была на стороне Юльки. – Тоже еще то чучело. Да что ты понимаешь в женской красоте!
– Ой, ой, смотрите! – Юлька Наумова ехидно сощурила глазки. – Сейчас Костик будет рассуждать о женской красоте.
Ян перевел равнодушный взгляд на Юлю. В классе наступила тишина.
Константинов с Наумовой были полной противоположностью. Ян – невысокий, худой, он не мог усидеть на месте, как вечный двигатель, был в постоянной работе. Полненькая Юлька, наоборот, была скупа в движениях. Еще одной ее отличительной особенностью были невероятно светлые волосы. Белыми они у нее были от природы. Несмотря на все анекдоты про блондинок, Юлька дурой не была. Наоборот, Наумова была очень умна, наверное, поэтому она не могла пропустить мимо ушей замечания Константинова. Чернявый злой Ян и белобрысая веселая Юлька и минуты не могли находиться рядом. Только необходимость ходить в школу, в один класс, заставляла их постоянно встречаться.
– Ха, так кому еще рассуждать, как не мне! – фыркнул Ян, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди.
– Давай, Янчик, врежь ей, – подзуживали мальчишки, сгрудившись вокруг Константинова.
– Что ты понимаешь в красоте! – отозвалась Юлька, поправляя челку. Светлые непокорные волосы всегда лезли ей на глаза, отчего встряхивание головой стало ее постоянной привычкой. – 90-60-90 – предел твоих знаний!
– Ой, держите меня семеро, – подпрыгнул на своем месте Константинов и перегнулся через парту. – Уж разберусь как-нибудь без линейки. На глаз, – добавил он и выразительно посмотрел на пухлую Юльку. Но Наумова не сдавалась.