Шрифт:
Глава 1. Тюлений Фьорд. Дом ярла Асмунда. Сватовство
Тенрик смотрит на нее с высоты своего роста и ухмыляется. Чуть снисходительно. Ухмылка подрагивает в уголках его губ, в уголках прищуренных глаз. Он пытается грозно хмурить брови, но это напускная суровость, ему весело.
Тенрик уверен, что Мар его боится. Потому, что все боятся. Все могучие воины Дагвида преклоняют колени перед ним, его приказы не обсуждаются, его воля – закон. Он почти бог на своей земле.
А Мар всего лишь
Но Мар с интересом разглядывает его.
Тенрик красив, и еще не так стар, как она боялась… хотя все равно старшее ее почти вдвое. Он отличный воин, без сомнений. Говорят, он легко гнет подковы голыми руками и рвет цепи, говорят, в поединке ему нет равных. Говорят, его войско не знает поражений на поле боя.
А еще, говорят, он жесток и самолюбив, за неповиновение рубит головы без оглядки.
Пусть так.
Он нужен ей.
Тенрик подходит ближе, потом оглядывается на Асмунда, отца Мар. Отец сидит на табуретке в стороне, стоять ему тяжело, он толком не оправился после похода, раны дают о себе знать.
– Так это она? – говорит Тенрик.
Берет Мар за подбородок, хочет приподнять, но Мар и так смотрит на него, задрав голову. В глаза.
– Так это ты тот самый ярл Тенрик? – в тон ему говорит Мар.
Тенрик улыбается.
Он не принимает девчонку всерьез.
– Что ты слышала обо мне?
– Ты хороший воин, и удача в бою на твоей стороне. Но спиной к тебе лучше не поворачиваться.
– Хм, – говорит он.
– Ей предсказали много сыновей, – Асмунд спешит сгладить. – Тебе ведь нужны сыновья, Тенрик?
Они уже обо всем договорились за ее спиной. На Бирнхольме, перевалочном острове, когда отец возвращался из своего похода, Тенрик из своего.
Договорились без нее. Но Мар не против. Если нужно, она пойдет с ним и родит ему сыновей, чтобы спасти свой народ. Если весной сюда придут корабли с юга, без помощи Тенрика Тюленьему Фьорду не выстоять. А отец говорит – южные земли собирают корабли.
У Тенрика Арнфрида пять дочерей от законной жены и еще десяток от разных женщин, но сыновей нет. Кто-то говорит даже – боги прокляли его. Только одни говорят – прокляли из зависти к его славе, другие, что Тенрик сам заплатил эту цену, за то, что боги наделили его властью.
Тенрику нужны сыновья, а народу Мар нужна защита.
А еще амбары Тюленьего Фьорда почти пусты, год выдался тяжелым и неурожайным.
– Хорошо, – говорит Тенрик. – Если она родит мне сына, я пришлю тебе столько воинов, сколько потребуется.
– Нет, – говорит Асмунд. – Если она родит летом, твои воины нам могут уже не понадобятся. Ирагонцы с юга придут, как только море вскроется весной ото льда, не оставят здесь и камня на камне. Ты разозлил их…
– Мы все разозлили, – ухмылка Тенрика становится шире. – Сколько раз ты сам плавал туда? Разве мало золота привез с юга?
– Да, мы все, – соглашается Асмунд. – Но
– А что мешает мне взять твою дочь и весной не прислать воинов?
– Если ты сделаешь это, ярл Тенрик, весь Хеймир узнает, как ты нарушил слово. Никто больше не пойдет за тобой и не поддержит тебя. Если не хочешь помогать нам, откажись сразу, так будет честнее. И мы найдем помощи в другом месте. Но если мы не объединимся сейчас, потом они перебьют нас поодиночке. Вместе мы сильнее.
– Ирагонцы не пойдут вглубь Хеймира, они никогда этого не делали.
– Так ты поможешь нам?
Тенрик чуть склоняет голову на бок, разглядывая Мар. Проводит пальцами по ее волосам, берет одну прядь, накручивает на палец.
– Иначе, ты найдешь, кому продать дочь повыгоднее? – говорит он.
Мар видит, как отец вздрагивает, сжимает зубы зло, но драться сейчас не время. Если был бы другой путь, Асмунд не стал бы предлагать дочь.
– Ты берешь ее или нет? – с вызовом требует Асмунд.
Тенрик пожимает плечами. Потом заправляет прядь Мар за ухо, и обе ладони кладет ей на плечи. Тяжелые… И ведет по плечам вниз. Не торопясь. А потом обхватывает талию, чуть поглаживая большими пальцами, оценивая прелести Мар.
– Тощенькая, – говорит он, – и жилистая, как мальчик. Кого она родит?
Задумчиво цокает языком, чуть пренебрежительно.
А потом бесцеремонно кладет ладони Мар на грудь.
– И сиськи маленькие, – ухмыляется снова.
Но Мар не позволит так обращаться с собой. Она не племенная корова. Она дочь ярла. Вырваться Мар, конечно, не сможет, но сможет ответить.
И глядя Тенрику в глаза, она быстро хватает его между ног.
– У тебя тоже яйца так себе, – говорит небрежно. – Я слышала, что у такого ярла должны быть стальные. А у тебя как у всех.
У Тенрика хватает сил не согнуться, когда Мар немного сжимает пальцы, хватает выдержки не ударить, хотя она видит, как его пальцы сжимаются в кулак. Как его ноздри зло раздуваются.
Мар отпускает.
Все смотрят на них, затаив дыхание. Кто еще посмеет с ярлом Тенриком так?
У Тенрика дергается щека, не предвещая Мар ничего хорошего.
– Сойдет, – говорит он все же. – Девчонка мне по душе, с такой не заскучаешь. Я беру ее.
Тенрик смеется, но в его глазах Мар видит только едва скрытую ярость.
* * *
– Ты можешь отказаться, – говорит отец.
В доме пахнет огнем, целебными травами и каким-то зельем, что принес лекарь, резко, немного страшно, но отец поправится, он очень сильный. Его ранили в битве, не все еще затянулось до конца. Он лежит на медвежьих шкурах, чуть приподнявшись на локте, смотрит на Мар.