Тридцать четвертый мир
Шрифт:
Гвидо не успел наскучить Федеральному Следователю за все три недели пути (три Скачка и уйма утомительных маневров в промежутках). Прежде всего потому, что не слишком мозолил глаза - он предпочитал тратить время пути на пребывание в отлично оборудованном спортзале, которым мог бы гордиться любой элитный клуб и на Земле - благо эта роскошь входила в стоимость билета, оплаченного казной. Правда, капитан контрразведки был слегка разочарован классом тренера-каратиста, но, несмотря на это, менее шести часов в день тренировкам не посвящал. Заглядывал в спортзал и Кай, но не более, чем на пару часов, разве что задерживался в тире. Основное свое время он тратил в тихой и почти никем из пассажиров не посещаемой читальне, расположенной на восьмой палубе "Проциона", прорабатывая запрошенную по Универсальной Сети текущую продукцию средств массовой информации Гринзеи и сводки
Федеральный Следователь сложил в папку сделанные за день распечатки и записи, выключил дисплей и спустился в почти пустой бар шестой палубы. Народ побогаче еще не начал вечерние забавы, а странствующие по казенной надобности служащие уже выпили свое пиво, съели ужин и начали вахту у телеэкранов или продолжали корпеть над терминалами. Кай получил из оформленного под старину раздатчика кружку пива и, подняв глаза от приятно искрящейся пены, нос к носу столкнулся со своим коллегой - по другую сторону столика, вооруженным точно такой же, только наполовину опустошенной кружкой, старомодными очками, которых в жизни никогда не носил, и светлой, нордической шевелюрой, сменившей его натуральную - рыжую, курчавящуюся шевелюру. Из чего следовало, что коллега находится при исполнении и законспирирован. Узнавать его в таком разе не следовало, и Кай ограничился тем, что понимающе - почти только одними глазами улыбнулся старому знакомому.
"Старина Стив при деле, - подумал он.
– А дело, стало быть, на корабле или в Колонии. Черт возьми, уж не запараллелили ли нас господа начальники?" Подобных вещей он не любил - не раз при подобном раскладе успешные действия двух и более следственных групп, которым по мысли руководства Управления не следовало подозревать о существовании друг друга, успешно взаимно парализовывали ход дел, простых как ограбление приходской кассы сиротой-клептоманом.
"Судя, однако, по камуфляжу, объект находится где-то на борту, если, конечно, дотошный Стив не входит в роль загодя." - решил Кай. Еще в училище - а они были одногодки, только специализация была по-началу разная, он привык выслушивать советы типа "Посмотрите, как тщательно прорабатывает материал кадет Клецки! Вот вам бы всем так…"
"Я уже почти и забыл, что старина Стив носит эту смешную фамилию - Клецки" - с улыбкой подумал Кай и неожиданно призадумался. Одна из мыслей, пришедших ему на ум, состояла в том, что очень забавно будет встретить на борту этой громадной посудины еще одного своего старого знакомого.
Это было бы действительно забавно. Однако в отношении того, что встреча эта ему еще предстоит, Федеральный Следователь, вообще говоря, заблуждался. Потому что тот самый громадный мужик в пятнистой форменке Легиона, который четыре часа назад попался ему на глаза, будучи вооружен исполненным в стиле "ретро" громадным газетным листом из тех, что для украшения были разложены на столиках в читальне, и был тем самым его старым знакомым, надежду на встречу с которым Кай оставил еще на ступенях планетарного терминала в Женеве. Нет, ему ничего не показалось - он просто не принял всерьез мимолетную ассоциацию. Его еще позабавило присутствие легионера в читальне - корова в Божьем Храме смотрелась бы куда естественнее - и то, что профессиональный громила принял всерьез чисто декоративный лист бумаги и пытался что-то вычитать в нем. Впрочем, заняв свое место перед терминалом, он тут же забыл про этот курьез.
Чего нельзя было сказать о Дмитрии Шаленом, который еле успел схватить со стола проклятую копию "Гардиан" конца двадцатого века и загородить ею свою физиономию от как снег на голову свалившегося "крестного". Шышел-Мышел с самого начала рейса облюбовал этот тихий, вечно пустой отсек с мягкими креслами и приглушенным светом для того, чтобы не слишком светится в разношерстной, но одинаково беспробудно тупой массе легионеров. В его планы не входило ни с кем из них делиться
"Неужто со мной как с мышом играть вздумал, хитрован чертов, - прикидывал Шаленый варианты поведения Следователя.
– На нервы давит, гад… Хотя, может и просто по следу добрался и того не подумал, что Шаленого в красный уголок занести может… Быстрей всего так - потому - не с руки ему Шаленого спугнуть… Ну что ж, друг дорогой, недорезанный, мы с тобой еще в игру поиграем, мы с тобой в кошки-мышки набегаемся…"
Мил-друг Якопетти оказался на месте - в переделанном в бар трюме, что командование Легиона арендовало на пропой души личного состава. Это, собственно, и был его образ жизни и постоянное ремесло - кемарить за столиком в углу и обделывать текущие дела. Сейчас он принимал ставки - на очередные раунды борьбы тараканов-телепатов с Большой Струги и - от новичков - на то, кого первым будут хоронить на Гринзее. Это последнее пари было не лишено человечности - треть призового фонда традиционно отчисляли семьям - буде такие имеются - тех, кому не повезло. А коли нет - так на помин души в "Зеленой ржавчине" - единственном месте на Гринзее, о котором, благодаря его дурной славе знали, пожалуй в любой части Обитаемого Мира.
– Ты, чем-то озабочен, мой друг, - благодушно молвил итальянец, жестом приглашая Шаленого присаживаться напротив.
– Взгляд рыскает, да и с лица взбледнул… Посерел точнее. Встретил призрак кого-нибудь из тобой замоченных?
– Он пододвинул Шишелу-Мышелу высокий стакан и плеснул в него кьянти.
– Прими немного живительной влаги и успокойся…
– Сроду народ не мочил!
– зло рявкнул Шаленый, с треском опускаясь на сидение и решительно отодвигая вино. Если чьи штаны и намокли - так ихние хозяева сами со страху струи пускали, что твой кашалот… А настоящей мокрухи за мной нет - Бог миловал, хотя когда кое-кого повстречаю - об том, бывает, жалею… За винцо, тебе мил-друг спасибо - еще та кислятина - да только я мешать не стану… Ты паренек, - он одной левой на ходу развернул кельнера, - подай-ка чего покрепче - глотку промочить…
– Водки русской нет, - отчаянно вырываясь, заверещал паренек, хорошо знакомый с запросами и норовом здоровенного легионера.
– Есть арака, есть финская, арктическая…
– Вот ее и волоки!
– одобрил Шаленый.
– Пойло очищенное, уважаю… Да закусить - сам знаешь чего…
– Знаю, знаю!
– торопливо ответил кельнер и поспешил нырнуть в в фиолетовые клубы дыма "Мальборо", сгустившиеся к этому часу до плотности дымовой завесы. На смену ему вынырнул похмельного вида хмырь, предложил перекинуться в картишки, удачно увернулся и оставил больших людей в покое.
– Кстати, о встречах, - продолжил Джакомо, рассматривая свой массивный - сошел бы за небольшой кастет - перстень сквозь рубиновую толщу вина.
– Ты, вроде повстречал кого-то или что-то, что тебя, дорогой Чичел вывело из себя… Это серьезно?
– Серьезней некуда!
– В ожидании запропастившегося кельнера Шаленый отломил здоровый кусок "пармезана", которым закусывал Якопетти и стал нервно жевать его, роняя крошки на благоприобретенную за время рейса клочковатую бороду.
– "Крестного" своего я на хвосте притащил…
– Это нехорошо!
– враз посерьезнел и переменил позу Якопетти. Он воззрился на Шаленого, напоминая солидного попугая, обнаружившего в своей привычной клетке небольшую гадюку.
– То-то и оно, что нехорошо. Чуть нос к носу не сошлись - на восьмой палубе…
– Кой черт занес вас туда, мой друг?.. Он узнал вас?
– Да со спины я на него зашел… Он и носа не поворотил… Разминулись мы - Боженьке слава…
– Так чего ты волнуешься? Может - это простое совпадение. Как это ты мне говорил - гора с горой не сходится, а, вот, человек с человеком…