Тридцать четыре Ежки для Кощея. В погоне за женихом
Шрифт:
– Успокойтесь, уважаемая. Зачем же вы кричите? Мы не причиним вам вреда.
– Все бы ничего, да вот только ее голос от волнения стал сиплым и ее благие намерения не увенчались успехом.
Подхватив юбки, Анина пуще прежнего заверещала:
– Нечистые! Они пришли за моей душой! – и так стремительно выбежала из конюшни, будто за ней черти гнались, норовя ухватить за пятки.
– Подожди! – прокричал в пустоту королевич. Однако его зазнобы уже и след простыл.
Елисей вскочил на ноги, схватил с пола камзол и злющий вылетел из конюшни.
Совсем
– Что вы здесь делаете? – проорал Елисей, направляясь к нам.
Эх, кажется, его королевская выдержка дала трещину.
— Тебя спасаем! — высказала я самое очевидное на ходу, подбегая к нему.
— Вы тоже здесь, царевна Савина?! — воскликнул королевич, удивленно глядя на скромно потупивший взгляд подругу. А потом и вовсе спотыкаясь на каждом слове, промямлил:
— Там, на конюшне – это не то, что Вы подумали. — Он взволнованно запустил пятерню в свою русую шевелюру.
И как в него можно не влюбиться?..
Сажень в плечах, могучий разворот плеч, вьющиеся волосы до плеч… А от взгляда его голубых глаз мое сердце ухало куда-то вниз и не спешило возвращаться.
Забыв про напускную робость, Савина перестала рассматривать мыски своих туфель и перевела удивленный взгляд на королевича.
— Разве это не вы, Елисей, обнимались с девушкой на сеновале? — дерзко уточнила она.
Я, как никто другой, знала, что подруга далеко не тихая скромница, но наш царь-батюшка вбил себе в голову, что его дочь – сама добродетель, а подруга не желала разочаровывать единственного родителя, вот и потакала ему во всем. Матушку она свою не помнила, та скончалась, когда Савина еще под стол пешком ходила - она упала с лошади на соколиной охоте и сломала шею.
— Савина! — прищурив свои большие, окруженные длинными ресницами глаза, мягко упрекнул ее королевич. — Воспитанным девушкам не должно даже заикаться о подобном.
— Он жамкает по сеновалам девах, а как приперли к стенке – вспомнил о манерах, — саркастически вставил Зиги.
— И этот проныра тут?! — рявкнул парень, заметив у моих ног питомца.— Давно надо было пустить тебя на мех для мантии!
— Перебьешься! — прошипел Зиги и прыгнул на королевича. Выпустив когти, он всеми четырьмя лапами вцепился в его грудь. Королевич схватил его за загривок и попытался с себя стащить, да не тут-то было – тот вцепился в него мертвой хваткой. Я кинулась на подмогу к любимому, но меня остановил его оглушительный вопль:
— Стой, где стоишь, Мира! — С трудом оторвав от себя Зиги, он брезгливо
— С меня хватит на сегодня тебя и твоего блохастого скунса, — гневался Елисей, с опаской поглядывая на Зиги.
— Вовсе он не блохастый! — машинально я вступилась за пушистого друга, но королевич словно меня и не слышал: все его внимание снова было приковано к подруге.
— Обещаю, царевна Савина, подобное больше не повторится. Впредь я буду Вам хранить верность, — торжественно прозвучал его голос.
Пораженные его словами, мы с Савиной одновременно удивленно воскликнули:
— Мне?
— Ей?
Хотя какой там – удивленно. Меня словно огрели чугунком по голове.
— Конечно, Савине, а кому еще? — На лице Елисея читалось неприкрытое недоумение.
— Любишь ты меня, а в верности клянешься ей?! — грозно наступала на него я.
— Мира, ты, безусловно, славная, красивая девушка, но нам с тобой не суждено быть вместе, — отступая, растерянно бормотал королевич.
— Славная? Красивая? — сладко улыбаясь, протянула я.
— Славная и красивая, — почему-то испуганно поглядывая на меня, быстро закивал парень.
— Тогда ладно, — смилостивилась я. Королевич выдохнул с явным облегчением. — Осталось лишь разобраться, что нам мешает пожениться. — Уж не знаю, что я такого сказала, однако Елисей зашелся в диком приступе кашля.
Я, было, кинулась к любимому, но тут в моем кармане затренькало переносное зеркальце – мне его матушка подарила перед отъездом в школу колдовства. Правда, у подарка на тот момент был неказистый видок: мало того, что зеркало было большим и увесистым, так и его деревянная оправа была полностью обшарпана, а краска за столетия местами облупилась. Несколько простых заклинаний, которые я освоила в первый же день в школе, – и у меня появилось новенькое компактное зеркальце для связи, которое в данную минуту не умолкая трезвонило.
— Мирослава! — донесся из кармана строгий голос матушки, который должен был призвать меня к порядку. Жаль только, я не хотела призываться. — Мы с отцом знаем, что ты сбежала из дома. Возвращайся немедленно! Или мы займемся твоим поиском, как только разберемся с одним возникшим недоразумением.
Зеркальце перестало вибрировать, но почему-то голос матушки продолжал вещать:
— Эта девчонка у меня скоро доиграется! Я ей устрою!
— Илария, наша дочь выросла, — заступился за меня батюшка. Их голоса быстро приближались, и не успела я опомниться, как из-за поворота появились родители собственной персоной.
Кто из нас удивился больше, не знаю, но матушке понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя:
— А ума наша дочь до сих пор не набралась, — едко заметила она, грозно сверкая глазами. — Надо было сразу догадаться, что без нее здесь не обошлось.
За их спинами маячил наш конюх с вилами, а рядом с ним как осиновый лист на ветру тряслась Анина.
— Опусти, Иван, вилы, нет здесь никакой нечисти! — устало велел ему отец. — Это наша дочь, она та еще шутница.
— За подобные шутки у нас перекидывают через колено и ремешком по мягкому месту стегают, — видно Иван так живо представил себе картину, где меня наказывают, что аж расплылся в кровожадной улыбке.