Тридцать четыре Ежки для Кощея. В погоне за женихом
Шрифт:
Прикрыв глаза, он откинулся на мягкую, местами продавленную спинку.
— Драгомир! — Я опустилась перед ним на колени и тихонько потрясла за плечо.
Его фигуру окутало серое сияние, с каждым мгновением оно становилось темнее - магия покидала Кощея.
— Не смей уходить! В замке тебя ждут невесты! Ты обещал взять в жены одну из них!!! — бросила с упреком ему в лицо. Меня душили слезы. Всхлипнув, я прошептала: — Ты не можешь уйти. Я задолжала тебе желание.
Веки Драгомира дрогнули и он медленно, неохотно открыл глаза. Его лоб был покрыт испариной. Приподнявшись, я откинула с его лица темную
— Я умер? — усмехнулся Драгомир и поморщился.
С трудом приподняв руку, он большим пальцем стер слезу с моей щеки. Я готова была разрыдаться в голос. Кощей устало прикрыл глаза, и его рука безвольно упала на диван.
— Нет… Нет…— я лихорадочно схватила его холодную руку и прижала к своей щеке. — Посмотри на меня!
Сероватая дымка, кружащаяся над нами, стала полностью черной и, тускнея, начала испаряться.
Жизнь ускользала из Драгомира, как песчинки сквозь воронку песочных часов.
Обхватив его ладонь двумя руками, лбом уперлась в нее, невольно скользнув взглядом по запястью Кощея. Я не сразу поняла, что увидела. Недоверчиво приподняв голову, присмотрелась к тонкой красной полоске, украшавшей запястье. Небольшой порез с неровными краями был явно оставлен шипом василиска. Прикрыв меня собой, пока щит не активировался, Драгомир оставался открытым для удара.
«Лилия! У нас есть лилия!» — вспомнила о чудо-цветке.
Лилия лежала на ковре. Розовые лепестки бутона, наполненные магией, ярко сияли. Поднявшись на ноги, я подошла к цветку. Бережно взяв его в руки, вернулась к Драгомиру.
— Прости, Зиги,— негромко прошептала я, чувствуя, свою вину перед другом за то, что собиралась сделать.
Положив лилию на край дивана, потянула за низ туники Драгомира. Изрядно повозившись, мне все-таки удалось освободить его от одежды. Бросив тунику на пол, с замирающим сердцем я осторожно опустила цветок на еле вздымающуюся грудь Кощея.
Лепестки лилии сразу засветились. Магия лучиками медленно расползлась в разные стороны, подсвечивая кожу Драгомира и, как губка, впиталась в нее. Бледно-серая, почти бесцветная дымка, кружащая над Кощеем, вспыхнула, и дождь из мерцающей пыльцы осыпался на него, постепенно рассеиваясь и бесследно исчезая. Непонятным образом ни одна сияющая крупинка не попала на меня. Через пару мгновений все прекратилось.
Драгомир выглядел бледным, но непонятно откуда, у меня появилась уверенность, что он поправится.
Устроившись рядом с ним на диване, я подогнула под себя ноги и положила голову на его теплое, широкое и такое удобное плечо. Обняв за талию Драгомира, я прислушивалась к биению его сердца, с замиранием встречая каждый его удар. Веки отяжелели, и я ненадолго решила их прикрыть…
Кажется, я, задремала.
Поерзав, открыла глаза. Моя голова уютно покоилась на груди Драгомира, похоже во сне я соскользнула вниз. С другой стороны дивана небрежно свисала лилия. На розовых лепестках бутона вспыхивали слабые всполохи остаточной магии. Чувствуя под щекой тепло кожи Кощея, я услышала его нежный шепот:
— Проснулась… — дыхание Драгомира обожгло весок.
Я запрокинула голову и встретилась с самыми желанными янтарными глазами.
— Вам лучше? — спросила смущенно, чувствуя, как запылали щеки.
— Вполне, — понизив голос, произнес он. Пронзительный взгляд Драгомира остановился на моих губах. Я почувствовала, как обивающая мои плечи рука напряглась, и его губы в дразнящем, настойчивом поцелуе накрыли мои. Каждый мой нерв затрепетал от наслаждения. Запах его тела опьянял, дурманил разум. Обвив руками шею Драгомира, прильнула к его могучей груди и с дерзостью, которой до этого не подозревала в себе, ответила на поцелуй. В ответ его руки заскользили по моим плечам, затылку и, лаская шею, спустились ниже, теснее прижимая меня к нему.
Спустя, наверное, вечность, поцеловав в уголок рта и коснувшись напоследок губами чувствительной кожи на шее, Драгомир отстранился.
Дурманящая паутина, окутывающая мой разум, медленно начала рассеиваться.
«Елисей!» - мысленно застонала. Я предала не только Зиги, я и его предала.
Сжав руки в кулаки, чтобы не поддаться желанию снова прильнуть к Драгомиру, я резко поднялась с дивана и, не оборачиваясь, подошла к столу.
Меня влекло к Кощею с невероятной силой, и я не могла этому противостоять.
— Нужно возвращаться в замок! — глубоко вздохнув, нерешительно произнесла я.
— Что случилось, цветочек? — голос Драгомира был твердым и ласкающим одновременно.
Позади послышались шаги. Я обернулась – Кощей стоял в нескольких шагах от меня. Он был слишком притягательным, чтобы я могла долго сопротивляться самой себе.
Образ Елисея всплыл перед глазами. Королевич был полной противоположностью Драгомира – мягким, изнеженным…В нем, в отличие от Кощея, совсем не чувствовалось мощи. Я отогнала от себя невовремя появившиеся сомнения, говорящие не в пользу королевича и вообще запретила себе любое его сравнение с Кощеем.
«Я ведь, как-никак, люблю его» — напомнила себе.
— Мира? — придвинулся ближе Драгомир, когда молчание затянулась.
— Не подходи, — то ли попросила, то ли взмолилась тихим голосом, рассматривая потертости на диване.
Не вняв моей просьбе, Драгомир решительно приблизился, сократив между нами и без того небольшое расстояние, что давало мне ощущение подобия контроля. Я не смела взглянуть на него, потому продолжала упорно смотреть на диван.
— Мира, тебе не в чем себя винить, ты ничего не испытываешь к Елисею. Ты ничего ему не должна, — низкий рокочущий голос Драгомира обволакивал, сметая одну за другой мысленно выставленные мной преграды. Он провел костяшками пальцев по моему уху, щеке и спустился к ключице. — Я докажу тебе, что Елисей для тебя ничего не значит. Я буду целовать тебя до тех пор, пока ты сама не попросишь о большем.
— Не попрошу, — сглотнув, пробормотала я, уверенная в своих чувствах к королевичу, и посмотрела ему прямо в глаза. Меня будто окутало пламенем, бушующем в них. — И о каком большем вы вообще говорите?
— Поймешь, — загадочно бросил Кощей. Кончики его губ дрогнули в улыбке. Схватив меня за предплечья, он притянул к себе. Его губы скользнули по моей шее. Меня будто пронзило током, но Драгомир не спешил целовать меня в ноющие, жаждущие его поцелуя губы. Вместо этого покрывая поцелуями шею, он двинулся к уху… Там, где кожи касались руки Кощея, волнами накатывало жгучее наслаждение. Судорожно сглотнув, попыталась совладать с собственными чувствами.