Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса
Шрифт:
Я облокотился на перила с ним рядом и стал набивать трубку, обдумывая, как мне сделать из этого молодого парня своего сообщника.
— Уж больно вы молоды для хозяина, — нарочно усомнился я.
— Дело перешло ко мне от отца — он недавно умер. Я живу здесь вместе со своей бабкой. Правду сказать, я не в восторге от своей профессии.
— А кем бы вы хотели стать? — невинно спросил я.
Он густо покраснел.
— Я хотел бы стать писателем.
— Чего же лучше, — сказал я, — Думаю, что лучшего рассказчика всяких историй, чем хозяин гостиницы, и не найти.
— Так было в стародавние времена, но не теперь, — убежденно заговорил
Я как зачарованный смотрел на белые стены домика, золотые в лучах заката. Потом сказал:
— Я побродил по свету, но иногда мне хочется пожить отшельником в таком вот домике. А что касается приключений, то они ведь не всегда случаются в южных тропических морях или с героями в красных гвардейских мундирах. Кто знает, может быть, как раз сейчас вас ожидает самое жгучее приключение.
— Именно об этом пишет Киплинг, — сказал он, сверкнув глазами, и процитировал:
Часу в десятом вечера Оно стучит к вам в дверь.— Совершенно верно! — воскликнул я. — Я сейчас расскажу вам историю, из которой, как мне кажется, легко может получиться недурной роман.
Я выдал себя за инженера, занимавшегося добычей алмазов в Южной Африке. Мне удалось разбогатеть, но мои недоброжелатели организовали против меня банду преступников, и я вынужден был бежать. Я рассказал, как я бежал через пустыню Калахари, о горячих, как раскаленная сковорода, днях, о черных, как бархат, ночах. Банда убила моего друга — здесь я рассказал о том, что произошло на моей квартире в Портленд-плейс — и теперь преследует меня.
— Если вы хотите стать участником приключений, то помогите мне, — закончил я.
— Да ведь это будет похлеще, чем Хагард или Конан Дойл! — воскликнул он.
— Поверьте мне, все это чистая правда, — сказал я тихо.
— Я верю каждому вашему слову, — возбужденно проговорил он, — Лишь правдоподобный рассказ может вызвать подозрение.
Видя, что дело сделано, я добавил:
— Мне кажется, они сейчас сбились со следа. Хорошо бы было где-нибудь отсидеться пару дней. Вы мне не позволите пожить у вас?
Схватив меня за руку, он потащил меня к дому.
— Вы будете сидеть здесь, как крот в своей норе. Ни одна собака не узнает. Я вас очень прошу, расскажите мне что-нибудь еще из ваших приключений?
Когда мы взошли на порог дома, я услышал вдали едва различимый стрекот мотора аэроплана — мои «друзья» не оставляли надежды найти меня.
Моя спальня выходила окнами во двор. Хозяин так уважал меня, что предоставил в мое распоряжение свой кабинет. Я обратил внимание, что книжные полки забиты дешевыми изданиями его любимых авторов. Бабушка, которую он упомянул в разговоре со мной, по-видимому, болела, потому что я ее ни разу не видел. Еду мне подавала Маргит, старая женщина, уборщица и кухарка. Молодой человек постоянно увивался за мною, поминутно смотря мне в рот, так что мне пришлось придумать ему работу, чтобы от него избавиться.
Он вернулся сразу после полудня и вручил мне свежий номер «Скотсмана». Кроме более подробного отчета о беседах с Паддаком и молочником, ничего нового больше не было. В разделе внешней политики я нашел перепечатанную из «Таймс» статью о Каролидесе и о положении дел на Балканах. О предстоящем визите Каролидеса в Англию ничего не говорилось. Я попросил хозяина не мешать мне — работа по расшифровке была в самом разгаре.
Мне удалось разгадать, что означали нули и точки, но дальше работа застопорилась, потому что ни одно из предполагаемых мною ключевых слов не подходило к шифру Скаддера. Я было уже впал в отчаяние, как вдруг — помню в этот момент часы пробили три раза — меня осенило: я вспомнил, что главным лицом в деле Каролидеса, по словам Скаддера, была некая Юлия Сеченьи и решил использовать это имя и фамилию в качестве ключевого слова.
Ларчик тотчас открылся и дальше все пошло как по нотам. Во-первых, имя Юлия [5] давало ключ к гласным: «А» выступала как «J», т. е. десятая буква английского алфавита, и была представлена цифрой 10; следующая по порядку гласная «Е» соответствовала букве «U» и, значит, обозначалась цифрами 21. Во-вторых, фамилия Сеченьи давала ключ к согласным. Через полчаса я составил таблицу соответствия «цифры — буквы» и приступил к чтению записок Скаддера.
Окончив, я откинулся в кресле и забарабанил пальцами по столу. Мои размышления были прерваны звуком подъехавшей машины. Большой туристский автомобиль остановился перед гостиницей, и из него вышли двое мужчин в непромокаемых плащах и фуражках из клетчатой ткани.
5
В оригинале Julia Czechenyi.
Минут через десять в кабинет вошел молодой человек и тихо закрыл за собой дверь. Я по его блестевшим глазам понял, что произошло что-то очень важное.
— Они сразу же спросили меня, не видел ли я человека, похожего на вас. Все ваши приметы известны им так хорошо, что они даже знают, какая на вас рубашка и ботинки. Я сказал, что вы переночевали у меня и затем, взяв велосипед, уехали. Один из них, услышав это, скверно выругался. Они все еще сидят внизу и пьют виски с содовой.
Я попросил его подробно описать их внешний вид. Один был высокий и тощий с густыми, похожими на щетки, бровями; другой чему-то все время улыбался и шепелявил при разговоре. «Нет, они не иностранцы», — заверил меня молодой человек.
Я взял лист почтовой бумаги и написал на нем по-немецки следующее:
… Черный камень. Скаддер хотел заняться этим, но отложил дело на две недели. Не знаю, сумею ли я один с ним справиться — кстати, хорошо бы узнать, что думает об этом Каролидес, — но воспользовавшись советами Т., я сделаю все возможное.
— Возьмите это и отдайте им. Скажите, что вы нашли этот листок у меня в комнате.
Всего через три минуты я услышал звук мотора. В кабинет опять вошел мой друг и хозяин. Он сиял как новый соверен.