Тридцать один
Шрифт:
Выскочив из апартаментов, он двинулся прямо на меня. Я по привычке отступал, пока не уперся спиной в мачту. Тогда дядя проворно выхватил пистолет и упер мне в лоб. Дуло оказалось очень холодным.
– Ты специально поджидал меня у Единорога? Говори, крысеныш!
Я хотел помотать головой, но с пистолетом у лба это не просто. Поэтому, я аккуратно одними губами проговорил:
– Нет.
– Не лги мне заморыш! Чем купил тебя Джо?
– Еще ничем. – правдиво ответил я. – Я же говорил, что
Дядя надавил на пистолет, так что дуло врезалось мне в кожу.
Я взвизгнул.
– Не вру я! Честно.
– Ты не знал, что принес на мой корабль кощея?
– Не знал, не знал. – подтвердил я два раза, для пущей убедительности.
– Ладно. – неожиданно быстро согласился мастер Оливье и убрал пистолет.
Отпустив меня, он отошел на шаг назад.
– Садись. – сказал дядя, показывая на один из стульев на котором еще день назад я пробовал Стража лилового сердца.
Я естественно сел. Глупо спорить с вооруженным маэстро. Особенно, если ты принес на его корабль кощея. Кем бы он ни был, этот кощей.
– Даже не знаю, что с тобой теперь делать. – сказал дядя.
Я кивнул. Если он не знает, это хорошо. Потому что совсем недавно, мне казалось, что он знает. Направленный на меня пистолет, красноречиво, намекал на то, что именно он собирается делать.
– В чем состоял ваш план?
– Ваш? План? – глупо повторил я.
– Да! – выкрикнул дядя. – После того, как кощей покончил бы с провиантом, он сожрал бы нас, спящих и ничего не подозревающих.
– Я первый раз в жизни видел кощея. – искренне проговорил я.
– Ну, да. – язвительно произнес мастер Оливье.
– Честно! Я раньше и не знал, что такие вообще бывают. А как в него еда помещается?
Дядя нагнулся ко мне.
– Слушай, заморыш. Мне иногда кажется, ты что-то принимаешь. Судя по тому, что от тебя ничем не пахнет, ты не пьешь. Ты что нюхаешь дурман пыльцу?
Вытаращив глаза, я медленно помотал головой.
– Ох, не верю я тебе. Не верю.
– Не вру я!
Дядя отошел от меня, продолжая бросать косые взгляды и подкручивая усы.
– Ладно, – наконец выговорил он, – из нашей ситуации есть один выход. Я не могу работать с учеником, которому не верю. – Он покачал головой. – Придется провести обряд очищения!
– Может не надо? – испуганно проблеял я.
– Вижу, ты о нем слышал. – обрадовался дядя.
– Не надо. – еще тише проговорил я.
– Надо, Люся.
Я нахмурился. Ненавижу, когда коверкают мое имя. Само по себе Люсьен звучит вполне отвратительно. А Люся, ни в какие чары не лезет. Я бы, наверное, даже обиделся, если бы не предстоящее испытание. По поводу обряда дядя явно не шутил.
Сходив на камбуз, он принес соль и отсыпал на палубу. Обходя вокруг стула, он заключил
Покончив с солью, мастер Оливье притащил с кухни кастрюли. Наполнил водой из синей бочки и расставил за чертой из соли.
Сходил в свою каюту и выволок оттуда огромное зеркало на колесиках, в оправе из черного дерева. Поставил напротив меня, а сам спустился в трюм и притащил клок сена. Еще вчера, я кормил им козу.
На мой многозначительный взгляд процедил сквозь зубы:
– Козе больше не понадобится, кощей о ней позаботился.
Я вздохнул, жаль животину.
Дядя вытащил из кармана черные, расшитые серебром перчатки и надел на руки. Расправил и посмотрел на меня.
– Ну что, начнем. – бодро проговорил он, протягивая мне сено. – Что смотришь? Плюй, давай.
Я плюнул, а что мне оставалось делать, наплевать на все и терпеть.
Скрутив солому с моей слюной, Оливье подошел к зеркалу и начал обводить мое отражение. Получалось у него не очень, но насколько я знаю, точность в таких церемониях не важна.
Закончив, дядя бросил солому под зеркало и встал у меня за спиной. Я, зажмурившись, ждал. Он положил руки мне на затылок и забормотал.
– Открой нам то, что скрыто, око всевидящего.
Не выдержав, я подглядел. Мое отражение исчезло. Не так, как Черный Эрлик с корабля. Совсем по-другому. Оно встало и ушло. Теперь в зеркале отражался стул, дядя с растрепанными по лысине волосами. Часть соленого круга, кастрюли с водой и, естественно, кусок корабля. Все, как на самом деле, только без меня.
Пока я отвлекся на метаморфозы с зеркалом, мастер Оливье ловко дернул меня за руки. Загнул их за спинку стула и со сноровкой, демонстрирующей многолетний опыт, связал меня. Особенно озаботившись тем, чтобы я не мог встать.
В это время, мое отражение вернулось обратно и село на стул.
– Меня прокляли? – испугано завопил я.
Никогда не слышал, что отражения могут разгуливать, куда им вздумается. Видимо, обряды очищения проходят по-разному. Боюсь, только цель у них одинаковая. Тебя очищают ото лжи и скверны, и ты говоришь одну правду. Как минимум, до тех пор, пока не закончится обряд.
– Сейчас узнаешь. – пообещал дядя.
Он обошёл вокруг меня и вытащил одну из своих сабель.
– Не надо. – панически завизжал я.
Оливье ударил меня саблей. Плашмя. По лбу. Так, что лезвие заходило ходуном и, пока оно вибрировало, приложил к поверхности зеркала.
По отражению прошла рябь. На несколько мгновений исчез я и окружающее пространство. Затем все появилось снова, а мое отражение насмешливо пропищало:
– Не надо.
– Чего дразнишься? – обиженно спросил я.