Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы
Шрифт:
– В этом я нисколько не сомневаюсь, – огрызнулся Кадаспала. – Как и в том, что твоя собачья физиономия никогда не украсит собой стену, разве что в качестве трофея.
– Неплохо сказано, господин, – усмехнулся Хунн Раал. – Но это ничего не меняет. Повелителю необходимо размяться, только и всего.
Круглое лицо художника на мгновение застыло, будто маска, готовая отделиться от тела и устремиться прямо к Хунну Раалу, а затем он отвернулся и бросил кисти.
– В любом случае что значит свет? Разве мало того, что Матерь-Тьма отбирает его у всех нас? Что толку от портретов в Галерее? Никакого!
Похоже,
Прославленный воин выпрямился и глубоко вздохнул.
– Продолжим завтра, повелитель Урусандер, – убитым голосом произнес Кадаспала. – В то же самое время. А ты, слуга, принеси еще свечей! Будь проклята эта тьма!
Хунн посмотрел вслед своему командиру, который молча вышел из зала по боковому коридору, откуда вела лестница в его личные покои. Поймав взгляд Оссерка, старый солдат кивнул и направился к выходу по главной лестнице. Сын Урусандера последовал за ним. Это крыло крепости еще не было обставлено, и, пройдя через пустые комнаты и коридоры, где гулко отдавалось эхо, они оказались в главном вестибюле, который прежде выглядел роскошно, но теперь поразил Хунна своей заброшенностью. Стены, гобелены и стойки с оружием были покрыты копотью и столетним слоем пыли.
От древней крепости, когда-то господствовавшей на вершине холма, в самом сердце города Нерет-Сорр, мало что осталось; большую часть ее руин разобрали и еще сто лет тому назад использовали для строительства новой цитадели, а последняя капля крови династий, когда-то заявлявших права на это поселение и окрестные территории, давно уже впиталась в землю. Считалось, что предки Урусандера принесли вассальную клятву этому давно исчезнувшему благородному семейству, все члены которого испокон веку были воинами, но главную роль в распространении этой легенды играл сам Хунн Раал. История была полна зияющих дыр, нуждавшихся в заполнении тем, что годилось на данный момент и – что еще важнее – в будущем, когда тщательно посеянные вымысел и полуправда могли принести богатые плоды.
Выйдя во внутренний двор, Оссерк и Хунн шагнули в тень, отбрасываемую высокими толстыми стенами. Неподалеку подмастерья кузнеца разгружали запряженную быками повозку с необработанными железными болванками. Не обращая на них внимания, возчик и местный лекарь пытались вытащить клеща из-за левого уха быка. Судя по всему, сделать это оказалось ой как непросто, и животное, по шее которого стекала кровь, жалобно мычало, подергивая шкурой.
– Куда мы идем? – спросил Оссерк, когда они направились к Высоким воротам.
– В город, – ответил Хунн Раал. – Твой отец сегодня будет не в духе, если вообще появится за столом. Никогда еще не видел мужчины, готового отложить меч ради сундука форулканских цилиндров, притом что половина из них разбита. Если даже этим белолицым глупцам когда-либо приходило в голову что-либо достойное, сие никак не защитило их от возмездия тисте.
Оссерк какое-то время молчал, и лишь когда они подошли к воротам, произнес:
– Отец постоянно восхищается форулканами, Хунн. Их законами правления. Общественным договором. Нам нужны реформы, доказательством чему служат все те проблемы, которые накопились и теперь дают о себе знать.
Хунн Раал что-то недовольно проворчал, чувствуя,
– Драконус. Все проблемы, о которых ты говоришь, начинаются с этого выскочки и им же заканчиваются. – Стараясь никак не реагировать на полный изумления взгляд Оссерка, он продолжил: – В истории еще не было подобного прецедента. Семейство Драконс всегда относилось к Малым домам. А теперь какой-то сомнительный наследник их жидкой крови встает рядом с Матерью-Тьмой. Именно в этом состоит угроза, и она не имеет никакого отношения к реформам. Тщеславие подобно яду, Оссерк.
– Ну… мой отец совсем не такой.
Хунн улыбнулся про себя, скрывая торжество.
– Вот именно. Кто в таком случае больше годится в правители? Матери-Тьме нужен не просто какой-то фаворит, а законный супруг.
Они вышли на уходившую вниз, в город, извилистую дорогу. В эту пору дня наверх никто не поднимался, но несколько направлявшихся в другую сторону повозок устроили затор у второго поворота, где около десятка мужчин пытались сдвинуть заднюю часть длинного фургона.
– Но если Драконус простолюдин, – проговорил Оссерк, – то и мой отец тоже.
Хунн ждал этого замечания.
– Неправда. В первых упоминаниях о Нерет-Сорре говорится, что правящая семья носила фамилию Вата. И что еще важнее, Урусандер командует легионами, даже находясь в отставке. Ну вот скажи мне: насколько справедливо к нам отнеслись? Ты сам это видел, друг мой. Мы честно сражались, и многие из нас погибли, но тисте победили. Мы выиграли войну для всех жителей королевства. А теперь о нас, можно сказать, забыли. Так не должно быть, и ты прекрасно это знаешь.
– Мы ничем не угрожаем знати, – возразил Оссерк. – Не в том дело, Хунн Раал. Просто содержать легионы в полном составе слишком дорого. Потому и хотят сократить число солдат на действительной службе…
– И вышвырнуть остальных на улицу, – добавил Хунн Раал. – Или, что еще хуже, в лес: пусть прозябают там вместе с отрицателями. А если вдруг вернутся форулканы? Мы будем не готовы дать им отпор, и даже твой отец нас тогда не спасет.
Вся наша жизнь основана на закономерностях, и у Хунна Раала были свои причины полагаться на эту старую истину, особенно когда речь шла об этом юноше, не имевшем никакого опыта сыне героя, который, говоря о легионах, использовал слово «мы», как будто его мечты стали реальностью. Хунн понимал, что нужно сделать, но Урусандер был не из тех, на кого действуют всевозможные увещевания и аргументы. Он твердо решил, что завершил свою службу королевству и остаток жизни полностью принадлежит ему самому. Безусловно, он это заслужил.
Но, с другой стороны, королевство нуждалось в спасителе, и единственный путь к отцу лежал через сына.
– Ошибочно полагать, что будущее наступит для кого-то другого, – продолжал Хунн Раал, – хотя многие из нас именно так и считают. Будущее напрямую касается нас самих. Твой отец отдает себе в этом отчет и в глубине души (вопреки всем своим безумным идеям, которых нахватался у форулканов: насчет справедливости и прочего) знает, что он сражался ради себя и ради своего сына – ради мира, который у тебя впереди. И тем не менее Урусандер упорно прячется в своем кабинете. Его нужно оттуда вытащить, Оссерк. Ты и сам наверняка это понимаешь.