Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Я ощущал, как проходят драгоценные мгновения. И думал, когда же Гален сделает ход.
Занавеска скользнула в сторону. Я поднял глаза, ожидая, что это снова Джонки, но вошел Август на волне презрения. Он немедленно заговорил, спеша выполнить поручение и уйти.
— Я пришел сюда не по собственной воле. Я пришел по требованию наследника Верити, чтобы сказать за него эти слова. Вот его послание в точности: он несказанно огорчен тем…
— Ты связывался с ним при помощи Силы? Сегодня? С ним все хорошо?
Август вскипел от моего вопроса:
— Вряд ли с ним все хорошо. Он сверх всякой меры огорчен смертью Руриска и твоим предательством. Он требует,
— Это все? — спросил я.
— От наследника Верити все. Принц Регал требует, чтобы ты прислуживал ему, и быстро, потому что до церемонии осталось всего несколько часов и он должен быть одет подобающим образом, а твой яд, без сомнения предназначенный Регалу, отравил несчастных Северенса и Роуда. Теперь Регалу придется обходиться необученным камердинером. Из-за этого ему понадобится больше времени, чтобы одеться. Так что не заставляй его ждать. Он в парильне, пытается восстановиться. Там ты его и найдешь.
— Какая трагедия! Необученный камердинер! — ядовито заметил Баррич.
Август раздулся, как жаба.
— Вряд ли это смешно. Разве ты не потерял Коба из-за этого мерзавца? Как ты можешь помогать ему?
— Если твое невежество не защищает тебя, Август, я мог бы его рассеять. — Баррич угрожающе встал.
— Тебе тоже придется отвечать, — предупредил его Август, отступая. — Я должен сказать тебе, Баррич, наследник Верити знает, что ты пытался помочь бастарду бежать, прислуживая ему, как будто твой король он, а не Верити. Тебя будут судить.
— Так сказал Верити? — заинтересовался Баррич.
— Да. Он сказал, что ты некогда был лучшим из людей короля для Чивэла, но, по-видимому, забыл, как помогать тем, кто верно служит престолу. Вспомни это, просит он тебя и заверяет, что будет в великом гневе, если ты не вернешься, чтобы предстать перед ним и получить все, чего заслуживают твои деяния.
— Я помню это слишком хорошо. Я приведу Фитца к Регалу.
— Сейчас?
— Как только он поест.
Август свирепо посмотрел на него и вышел. Занавесями нельзя хлопнуть, как дверью, но он попытался.
— Я не могу есть, Баррич, — сказал я.
— Я знаю. Но нам нужно время. Я обратил внимание на то, как Верити выбирал слова, и нашел в них больше, чем Август. А ты?
Я кивнул, чувствуя себя разбитым.
— Я тоже понял. Но я не могу.
— Ты уверен? Верити так не считает, а он разбирается в таких вещах. И ты сказал мне, что именно поэтому Коб пытался убить меня, — они подозревали, что ты тянешь мою силу. Так что Гален тоже верит, что ты можешь делать это. — Баррич подошел ко мне и с трудом опустился на одно колено. Его больная нога неловко вытянулась. Он взял мою слабую руку и положил ее себе на плечо. — Я был человеком короля для Чивэла. Верити знал это. Ты понимаешь, у меня самого нет Силы. Но Чивэл дал мне понять, что для такого заимствования энергии это не так важно, как дружба между нами. У меня есть энергия, и несколько раз, когда она была нужна ему, я охотно отдавал ее. Так что я выдерживал это прежде, в худших ситуациях. Попробуй, мальчик. Если мы потерпим поражение, так тому и быть, но, по крайней мере, стоит попытаться.
— Я не знаю как. Я не владею Силой, и, уж конечно, я не знаю, как брать для этого чью-то энергию. И даже если бы я сделал это, я мог бы убить тебя.
— Если у тебя получится, наш король может остаться в живых. Вот чему я присягал. А ты?
У него это все выходило так просто!
И я попробовал. Я раскрыл свое сознание. Я тянулся к Верити, и я пытался, не имея никакого представления, как это сделать, взять энергию у Баррича. Но я слышал только щебетание птиц за стенами дворца, а плечо Баррича было всего лишь местом, где лежала моя рука. Я открыл глаза. Мне не надо было говорить ему, что ничего не вышло, он знал. Баррич тяжело вздохнул.
— Что ж. Пожалуй, я отведу тебя к Регалу.
— Если мы не пойдем, нам придется вечно гадать, чего же он хотел.
Баррич не улыбнулся.
— У тебя настроение обреченного, — сказал он. — Ты говоришь скорее как шут, чем как ты сам.
— Шут разговаривает с тобой? — удивленно спросил я.
— Иногда, — сказал он и взял меня под руку, чтобы помочь встать.
— Кажется, чем ближе я подхожу к смерти, — сказал я, — тем смешнее все мне кажется.
— Тебе, может быть, — сказал он сердито. — Интересно, чего он хочет?
— Торговаться. Ничего другого быть не может. А если он хочет торговаться, мы, возможно, сможем что-нибудь выгадать.
— Ты говоришь так, как будто Регал следует здравому смыслу. Я никогда этого за ним не замечал. И я всегда ненавидел дворцовые интриги, — добавил Баррич. — По мне, лучше чистить стойла. — Он снова поднял меня на ноги.
Если я когда-нибудь задумывался о том, как действует мертвый корень на своих жертв, то теперь я знал с определенностью. Я не боялся, что умру от него. Но не знал, сколько жизни он мне оставит. Ноги мои дрожали, руки утратили силу. Время от времени я чувствовал судороги во всем теле. Мое дыхание и работа сердца были непредсказуемыми. Мне хотелось перестать шевелиться, чтобы прислушаться к телу и решить, какой вред был ему нанесен, но Баррич терпеливо вел меня, и Востронос плелся за нами.
Я никогда не был раньше в парильнях, но Баррич был. В отдельном здании-тюльпане находился бурлящий горячий источник, который использовали как ванну. Рядом с ним стоял чьюрда; я узнал в нем того, кто нес факел предыдущей ночью. Если он и подумал что-то о моем появлении, то не показал этого. Он отступил в сторону, как бы ожидая нас, и Баррич по ступенькам втащил меня к дверям.
Клубы пара туманили воздух, неся с собой запах минеральной воды. Мы прошли мимо одной или двух каменных скамеек; Баррич осторожно шел по гладкому, выложенному плитками полу. Мы приближались к источнику пара. Вода бурлила в центральном источнике, вокруг которого были возведены кирпичные стены. Желоба соединяли его с другими, меньшими ваннами, температура воды в которых различалась в зависимости от длины каналов и глубины самих ванн. Пар и шум падающей воды наполняли воздух. Мне это не показалось приятным. Мне уже становилось трудно дышать. Глаза мои привыкли к туману, и я увидел Регала, лежавшего в одной из больших ванн. При нашем приближении он посмотрел наверх.
— Ах! — Он сиял довольством. — Август сказал мне, что Баррич приведет тебя. Хорошо. Полагаю, ты знаешь, что принцесса простила тебе убийство своего брата. И, сделав это, она избавила тебя от правосудия, по крайней мере в этом месте. Мне это кажется напрасной тратой времени, но местные обычаи следует уважать. Она сказала, что теперь считает тебя частью своей родовой группы, и поэтому теперь я должен обращаться с тобой как с родственником. Она не может понять, что ты не был рожден в законном союзе и поэтому не имеешь никаких родовых прав. А, ладно. Может быть, ты отпустишь Баррича и присоединишься ко мне в источнике? Это поможет тебе. Ты выглядишь не очень хорошо, когда висишь, как рубашка на бельевой веревке.