Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Я увидел, что гордо поднятая голова Кетриккен опускается, и услышал невнятные объяснения ехавшего рядом со мной солдата. С этого момента все пошло наперекосяк. Верити не бранил свою леди на глазах у людей, но я заметил, как он вздрогнул, когда она рассказала, что с ней случилось и как она убивала, защищаясь. Он был недоволен, что она при всех рассказывает о банде «перекованных», достаточно храбрых, чтобы напасть на королеву у самого Оленьего замка. То, что Верити хотел сохранить в тайне, завтра будет обсуждаться на каждом углу, и люди будут говорить, что «перекованные» к тому же осмелились напасть на королеву. Верити метнул в меня убийственный взгляд, как будто
Я медленно поехал с ними, пытаясь не слышать ропота солдат. Они не корили впрямую будущего короля, зато всю дорогу хвалили королеву за присутствие духа. Если они и думали что-нибудь о поведении Регала, то ничего об этом не говорили.
Позже этой ночью, в конюшнях, после того как вычистил Уголек, я помог Барричу и Хендсу привести в порядок Легконожку и коня Верити. Баррич ворчал по тому поводу, что оба животных были сильно загнаны. Легконожку слегка поцарапали во время нападения, а рот ее был поврежден, когда у Кетриккен пытались вырвать поводья. Но в общем и целом лошади отделались легко. Баррич послал Хендса приготовить теплое пойло для них обоих и только после этого, понизив голос, рассказал мне, как Регал пришел, отдал свою лошадь и поднялся в замок, даже не упомянув Кетриккен. Баррич забеспокоился, когда один из конюшенных мальчиков спросил, где Легконожка. Когда Баррич отправился узнать, в чем дело, и обратился к Регалу, принц ответил, что полагал, будто Кетриккен осталась на дороге и вернулась вместе со своими провожатыми. Так что тревогу поднял Баррич, а Регал очень неопределенно говорил о том, где он ушел с дороги и в каком направлении лисица увела его и, возможно, Кетриккен.
— Следы были хорошо заметены, — пробормотал Баррич, когда вернулся Хендс. Я знал, что он говорит не о лисице.
Когда этой ночью я поднимался в замок, ноги мои были налиты свинцом, и не меньшая тяжесть лежала на сердце. Я не хотел представлять себе, что чувствует Кетриккен, и также не хотел думать, о чем судачат в караульной. Я стянул с себя одежду, упал на кровать и мгновенно провалился в сон. В снах меня ждала Молли, и это был единственный покой, который я знал.
Вскоре меня разбудили. Кто-то колотил в мою запертую дверь. Я встал и открыл ее. На пороге стоял заспанный паж, его послали вызвать меня в кабинет Верити. Я сказал ему, что знаю дорогу, и отослал досыпать. Поспешно одевшись, я помчался вниз по ступенькам. Что еще за несчастье на нас свалилось?
Верити ждал меня. Огонь в камине был почти единственным источником света в комнате. Волосы у принца были всклокоченные, и он натянул халат на ночную рубашку. Ясно было, что он и сам только что встал с постели, и я сжался, ожидая услышать новости, которые он собирался сообщить мне.
— Закрой дверь, — скомандовал он мне кратко.
Я закрыл, а потом подошел и встал перед ним. Я не мог понять, сердитым или веселым был блеск в его глазах, когда принц внезапно спросил:
— Кто эта Леди Красные Юбки и почему она мне снится каждую ночь?
Я потерял дар речи. Я отчаянно размышлял, насколько глубоко он проникал в мои сны. От смущения у меня кружилась голова. Если бы я стоял голым на глазах у всего двора, я бы не чувствовал себя хуже.
Верити отвернулся и издал звук, который можно было принять за смешок.
— Ну, мальчик, не то чтобы я не мог понять тебя. Я не хочу влезать в твою тайну. Это ты ее в меня вбиваешь, особенно эти последние несколько ночей. А мне нужно спать, а не вскакивать с постели в лихорадке от твоей… любви к этой женщине. — Он внезапно замолчал.
Мои щеки пылали жарче любого камина.
— Так, — сказал Верити смущенно, — садись. Я собираюсь научить тебя хранить свои мысли так же, как ты умеешь держать свой рот на замке. — Он покачал головой. — Странно, Фитц, что ты временами можешь полностью закрыться от моей Силы, а по ночам выплескиваешь свои самые личные желания, как волк, воющий в лесу. Я думаю, это происходит из-за того, что с тобой сделал Гален. Если бы мы могли это исправить! Но мы не можем, и я буду учить тебя, чему могу и когда смогу.
Я не шевелился. Ни один из нас не смел поднять глаза на другого.
— Подойди сюда, — грубовато повторил Верити. — Сядь здесь, рядом со мной. Смотри в огонь.
На протяжении часа он давал мне упражнение, которое я должен был повторять. Оно сохраняло бы мои сны при мне или, скорее, обеспечивало бы отсутствие снов. С упавшим сердцем я понял, что потеряю даже мою воображаемую Молли так же, как потерял настоящую. Он почувствовал, как я помрачнел.
— Ну, Фитц, это пройдет. Держи себя в узде и терпи. Это можно сделать. Возможно, настанет день, когда ты будешь мечтать о том, чтобы твоя жизнь была так же свободна от женщин, как сейчас. Я вот мечтаю.
— Она не хотела заблудиться, сир.
Верити уничтожающе посмотрел на меня:
— Намерения не меняют результатов. Она будущая королева, мальчик. Она всегда должна думать не один, а три раза, прежде чем сделать что-нибудь.
— Она сказала мне, что Легконожка кинулась за лошадью Регала и не слушалась узды. За это вы можете винить Баррича и меня. Предполагалось, что мы вышколили эту лошадь.
Он внезапно вздохнул:
— Наверное, так. Считай, что я тебя отругал, и скажи Барричу, чтобы нашел моей леди менее норовистую лошадь. Пусть ездит на ней, пока не научится. — Он снова тяжело вздохнул. — Полагаю, она воспримет это как наказание. Она грустно посмотрит на меня своими огромными синими глазами и не возразит ни слова. Что ж, ничего не поделаешь! Но разве так необходимо было убивать и весело рассказывать об этом? Что подумают о ней мои люди?
— У нее вряд ли был выбор, сир. Разве лучше было бы, если бы она умерла? Что же до людей… Солдаты, которые первыми нашли нас, сочли ее отважной. И сильной. Неплохие качества для королевы, сир. А женщины вашей стражи особенно тепло говорили о ней, когда мы возвращались. Теперь они признают леди Кетриккен своей королевой гораздо искренней, чем если бы она была рыдающим трусливым существом. Они не раздумывая последуют за ней куда угодно. В такое время, как наше, королева с кинжалом способна дать людям больше мужества, чем женщина, которая увешивает себя драгоценностями и прячется за стенами замка.
— Возможно, — тихо сказал Верити. Я чувствовал, что он не согласен. — Но теперь все узнают о «перекованных», которые собираются вокруг Баккипа и Оленьего замка.
— Они также узнают, что решительный человек может защититься от них. А судя по тому, что говорили ваши стражники, когда возвращались, я думаю, что спустя неделю «перекованных» станет гораздо меньше.
— Это мне известно. Некоторые будут убивать своих родных. «Перекованные» они или нет, но мы проливаем кровь своего народа. Я надеялся, что моим стражникам не придется убивать моих же людей.