Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Я оказался в незнакомом помещении со сводчатым потолком и обшитыми деревянными панелями стенами. На помосте у противоположной стены стояло огромное кресло. Значит, это что-то вроде зала для аудиенций. Я огляделся, чтобы сориентироваться, и застыл на месте. Резная дверь справа от меня внезапно распахнулась. Я услышал смех, приглушенный вопрос и хихиканье в ответ. Искать, где спрятаться, времени не было. Я прижался к гобелену и замер. В зал вошла группа придворных, они смеялись во весь голос. В их смехе слышались жалкие нотки, означавшие, что эти люди либо пьяны, либо обкурены. Они прошли мимо меня: двое мужчин, соперничающих за внимание женщины, которая жеманно улыбалась и хихикала, прикрывшись ярким веером. Костюмы всех троих были выдержаны в разнообразных оттенках красного, и у одного из мужчин были звенящие серебряные безделушки
Я подкрался к двери, в которую вошли придворные, проскользнул в нее и оказался в большом вестибюле. Пол был выложен мрамором, и я невольно задумался о стоимости доставки такого огромного количества камня в Тредфорд. Высокий белый потолок был расписан цветами и листьями. В комнате были арочные окна из цветного стекла, сейчас темные, но между ними висели гобелены, поражающие таким буйством красок, что они казались окнами в какой-то другой мир и время. Освещали зал вычурные канделябры с блестящими хрустальными подвесками. Горели сотни свечей. На пьедесталах стояли статуи, и, судя по их виду, большинство из них изображали предков Регала с материнской стороны. Несмотря на опасное положение, в котором я находился, на мгновение убранство этой комнаты очаровало меня. Потом я поднял глаза и увидел широкие ступени. Это была главная лестница, а не боковые проходы для слуг, которые я искал. Шеренга из десяти человек легко могла подняться по ней. Резьба балюстрады была темной и покрытой сучками, но блестела от долгой полировки. Толстый ковер синим каскадом струился по центру ступеней. Зал был пуст, так же как и лестница. Не медля больше ни секунды, я прошмыгнул через комнату и вверх по ступеням.
Я был уже на середине пути, когда услышал крик. По-видимому, гуляющие придворные все-таки заметили Верта. На первой площадке я услышал голоса и топот с правой стороны. Я повернул налево и, добежав до двери, прижал к ней ухо, ничего не услышал и скользнул внутрь. Все это заняло меньше времени, чем мой рассказ об этом. Я стоял в темноте, задыхаясь, и благодарил Эду, Эля и всех существующих богов за то, что дверь не была заперта.
Я приник к двери, пытаясь расслышать что-нибудь кроме стука собственного сердца. До меня донеслись крики и грохот тяжелых сапог стражников, бегущих вниз по лестнице. Потом прогремел начальственный голос, отдающий распоряжения. Я прижался к стене у дверного проема и стал ждать. Руки мои дрожали. Страх поднимался во мне, подобно приливу, угрожая захлестнуть. Пол подо мной качнулся, и я быстро сел на корточки, чтобы не упасть в обморок. Мир вокруг меня начал вращаться. Я плотно обхватил себя руками и закрыл глаза, как будто это могло укрыть меня. Новая волна страха нахлынула на меня. Я повалился на бок, едва не скуля от ужаса, и свернулся в клубок, ощущая ужасную боль в груди. Я умру. Я умру и никогда не увижу Молли, Баррича и моего короля. Мне следовало пойти к Верити, теперь я знал это. Мне следовало пойти к Верити. Внезапно мне захотелось кричать и рыдать. Я был уверен в том, что мне не спастись. Меня поймают и подвергнут пыткам. Они найдут меня и будут убивать очень, очень медленно. Я испытывал почти неодолимое желание просто вскочить, выбежать из комнаты, поднять меч на стражников и вынудить их быстро прикончить меня.
Успокойся. Они пытаются заставить тебя выдать себя.
Нить Силы Верити, коснувшаяся меня, была тоньше паутины. Я снова смог дышать, но у меня хватило благоразумия оставаться неподвижным. Прошло долгое, как мне показалось, время, и слепой ужас отпустил меня. Я судорожно вздохнул и пришел в себя. За дверью послышались шаги и голоса. Страх снова поднялся во мне, но я заставил себя лежать неподвижно и слушать.
— Я в этом уверен, — сказал мужчина.
— Нет. Он ушел и давно уже где-нибудь в саду или в городе. Если бы он все еще был в доме, мы бы его спугнули. Никто не смог бы устоять перед нами обоими.
— Говорю тебе, там что-то было.
— Ничего, — несколько раздраженно настаивал другой голос. — Я ничего не чувствовал.
— Попробуй еще раз, — уговаривал первый.
— Нет. Это пустая трата времени. Я думаю, ты ошибся. — Злость говорившего теперь слышалась отчетливо, хотя он и не повышал голоса.
— Надеюсь, что так. Однако если прав я, мы дали Уиллу предлог, которого он искал. — В этом голосе кроме ярости была скулящая жалость к себе.
— Искал предлог? Только не он. Он злословит о нас королю при каждом удобном случае. Можно подумать, что он единственный, кто принес какие-то жертвы на службе у короля Регала. Вчера служанка сказала мне, что он потерял всякий стыд. Тебя называет толстым, а меня обвиняет во всех плотских слабостях, которые только могут быть у мужчины.
— Если я не худой, как солдат, это только потому, что я не солдат. Не тело мое, а разум служит королю. Пусть посмотрит на себя, прежде чем обвинять нас. Это он-то, со своим единственным глазом! — Теперь он уже чуть не хныкал.
Барл, внезапно понял я. Барл разговаривает с Карродом.
— Что ж, сегодня, по крайней мере, Уиллу не в чем винить нас. Мы ничего не смогли обнаружить. Он уже заставляет тебя бояться тени и видеть опасность в каждом углу. Успокойся. Теперь это забота гвардейцев. Скорее всего, они обнаружат, что это дело рук ревнивого мужа или другого гвардейца. Я слышал, как говорили, что Верт слишком часто выигрывал в кости. Поэтому его и оставили в комнате для игр. Так что если ты позволишь, я вернусь в более приятную компанию, из которой ты меня вытащил.
— Что ж, иди, если больше ничего не можешь придумать, — обиженно сказал Барл. — Но когда освободишься, нам лучше бы посоветоваться. — Через мгновение он добавил: — Я бы даже хотел пойти к нему прямо сейчас. Пусть у него об этом болит голова.
— Ну и будешь выглядеть идиотом. Когда ты так волнуешься, он из тебя веревки вьет. Пусть уж лучше изрекает предостережения и ужасные предсказания и каждое мгновение будет начеку. Послушать его, так все, что нужно королю, это его настороженность. Он и нам хочет навязать этот ужас. Твое кряканье, должно быть, его весьма радует. Тщательно охраняй такие мысли.
Я услышал, как один из собеседников быстро зашагал по коридору. Бешеный стук крови у меня у голове немного стих. Через некоторое время второй человек тоже двинулся прочь. Он шел медленнее и что-то бормотал про себя. Когда его шаги стихли, у меня словно гора с плеч свалилась. Я стал обдумывать свой следующий ход.
В высокие окна струился тусклый свет. Благодаря ему я разглядел в комнате кровать с откинутыми одеялами, под которыми виднелись белые простыни. В углу темнел массивный платяной шкаф, а у кровати на подставке стояли таз и кувшин.
Я заставил себя успокоиться, сделал глубокий вдох, потом бесшумно поднялся на ноги. «Мне нужно найти спальню Регала», — сказал я себе. Я подозревал, что она должна быть на этом этаже, а помещения слуг где-то под крышей. Мне удалось тайком дойти до этой комнаты, но, возможно, сейчас наступило время быть посмелее. Я подошел к шкафу и тихо открыл его. Мне снова повезло. Это была комната мужчины. Я перебрал на ощупь одежду в поисках подходящей ткани. Мне нужно было действовать быстро, потому что законный владелец спальни, который, по-видимому, веселился на празднике внизу, мог вернуться в любой момент. Я нашел светлую рубашку, гораздо более пышную на рукавах и у воротника, чем хотелось бы, но зато она почти подошла мне по размеру. Мне удалось надеть ее и темные гамаши, оказавшиеся слишком свободными. Я затянулся поясом и понадеялся, что выгляжу не слишком нелепо. Кроме того, я нашел в шкафу баночку надушенной помады, намазал ею волосы и, пригладив их пальцами, снова заплел в косицу, а платок подмастерья выбросил. Большинство придворных, которых я видел, носили напомаженные локоны, подражая Регалу, но у некоторых, более молодых, волосы были завязаны сзади. Я пошарил по полкам, нашел что-то вроде медальона на цепочке и надел его. Там было еще и кольцо, слишком большое для моего пальца, но это вряд ли имело значение. Я рассчитывал, что не привлеку слишком внимательных взглядов. Гвардейцы будут искать человека без рубашки и в грубых штанах. Мне хотелось надеяться, что они будут искать его снаружи. У порога я остановился, набрал в грудь воздуха и медленно открыл дверь. Коридор был пуст, и я вышел.