Шрифт:
Книга первая
Глава 1. Напоминание при входе в учительскую: «Осторожно, товарищи – в школе дети»
2121 год. Страна Сибирь. Город Якутск. Свиношкола № 47.
Две недели назад началась первая четверть. Учительница хорошо запомнила рыльца поросят-первоклашек, поскольку уже семнадцатый год работала в школе. Первое время Мария Борисовна различала свинок по форме с подсказками. Поросята-мальчики носили синие штанишки и пиджаки с именным значком на груди, а девочки красовались в светло-серых сарафанах чуть ниже колен, подпоясанные белым ремешком, где на широкой пряжке, выгравировано имя ученицы.
Воспитательница в строгом коричневом платье ещё раз проверила свою причёску. Провела ладонью по каштановым волосам, зачёсанным назад. Поправила аккуратный пучок, скреплённый серебряной шпилькой – подарком от мамы. Посмотрела на строгие туфли. Невысокий каблучок придавал стройности.
Мария Пяточенко, как и все люди, работающие в школе, перед тем, как зайти в антропоморфный класс, не только следила за внешностью, но и принимала таблетки. Сегодня выпила двойную дозу. Ей нездоровилось.
Входя в класс, наставница первого «Г» закрыла за собой дверь. Двухгодовалые поросята дружно встали на пухленькие ножки.
– Здравствуйте, дети! – громко поздоровалась учительница.
– Здравствуйте, Мария Борисовна! – хором ответили ученики.
Все поросята были примерно одного роста. Самым высоким в классе был Охрич – сын отставного генерала Щербы. Кончиками, торчащих ушей, он мог сравняться с плечом учительницы. Всего за два года поросята набирали до шестидесяти килограммов, превращаясь в вечно визжащих непосед.
Мария Борисовна писала мелом на доске тему урока.
Дети, сложив на парте розовенькие ладошки с четырьмя пальчиками, покрытыми тонкой роговой оболочкой, следили за каждой чёрточкой, за каждой запятой. Учительница умела так красиво писать, что у некоторых поросят от восхищения открывались рты и по подбородкам текли жирные слюни, будто человеческая женщина не писала на доске, а накладывала огромным половником, полные тарелки гречневой каши; а греча была с маслицем, со шпинатиком!
– Ребята, сегодня мы поговорим о большом празднике. Через два дня наступит удивительный день. Кто из вас знает, почему этот день так важен для каждого из нас? – спросила Мария Борисовна.
– Я знаю! Я знаю, почему день важен! – вскинул лапку поросёнок, по имени Шустр.
Он очень хотел ответить. Поросёнок привстал с места. Открытой ладонью его лапка тянулась вверх. Но тянулась лапка подозрительно странно, не так, как должна тянуться лапка школьника. Малыш будто отдавал воинское приветствие, а не желал получить хорошую оценку.
Мария Борисовна указала на поросёнка пальцем и напомнила вопрос.
– Так почему же этот день особенный?
– А потому что в понедельник, день пробуждения вождя! – сообщил всему классу маленький свин.
– Правильно. Молодец, Шустр! – улыбнулась учительница. – Вся наша страна, весь наш великий народ – восемьдесят пять лет с нетерпением ждёт встречи с императором. Этот грандиозный человек спас миллионы людей и породил многочисленное племя удивительных созданий, таких как вы, мои маленькие поросятки. Ребята, если у кого-то есть вопросы по теме пробуждения вождя, то я с удовольствием отвечу на ваши, зачем и почему.
– А если вождь вообще не проснётся? Может быть, он не захочет вставать? – похрюкивал поросёнок, по имени Охрич.
Это был не только самый высокий и сильный свин в классе, это был самый шаловливый ученик из всех первоклашек. На переменах озорник бегал по коридорам, постоянно задирал девочек, а вернее, задирал им юбки – и вёл себя вызывающе с учителями.
С задних парт послышалось нездоровое хихиканье. Но Мария Борисовна сдержалась.
– Через два дня, ровно после обеда мы все увидим, хочет император просыпаться или нет, – отшутилась учительница.
– Ну конечно! – продолжал веселиться Охрич. – Даже если вождь проснётся, он медленно встанет и сразу выпьет водочки, и снова ка-а-ак захрапит! Знаем мы этого дядьку из прошлого. У него уже все мозги отсохли. Потому что император очень старый, – и ему сто лет в понедельник будет, а то и больше!
Класс загудел. По полу затопали форменные башмаки. Теперь смеялись почти все дети.
Воспитательница занервничала. Она отвернулась к доске. Её лицо передёрнуло. Верхняя губа тряслась мелкой дрожью, обнажая ровный ряд белых зубов. Но клыки ни на миллиметр не увеличились. Она всё-таки учительница, а не охотница – и должна сдерживать себя.
Утром Мария Борисовна выпила двойную дозу. Иногда, в критические дни лекарство давало сбой. А сегодня был именно такой день. Значит, нужно собраться, поскольку розовый поросёнок заставляет преподавателя жутко сердиться. Но что может случиться, если её действительно разозлить, если женщина почувствует угрозу или того хуже – нечеловеческий голод? Потому что человек средней комплекции, находящийся в приступе «ярости», мог насмерть забить кулаками носорога или задушить белого медведя, а если тот же человек с усредненными данными подключит к драке ещё и ноги, то не поздоровится и слону.
Потому Мария Борисовна Пяточенко раскусила третью за утро таблетку и проглотила её, не запивая водой. Затем она повернулась к классу.
Лицо стало спокойным. Учительница загадочно улыбалась, будто ей незаметно почёсывал спину любовник, которого у неё не было уже пару лет.
– Встань, Охрич сын генерала Щербы! – приказала Мария Борисовна.
Поросёнок послушно вышел из-за парты, но похрюкивать не перестал. Он явно нарывался на неприятности. Его отец был военным, эдаким лихим секачом, заслужившим в боях на китайской границе геройские медали всех пяти степеней. Дома на кухне под рюмочку «беленькой» Щерба отпускал крикливые слова, а его мальчик, наслушавшись пьяных речей, распространял антивидовую ересь.
– Когда проснётся император Роберт, то многое изменится в нашей стране – и я всё-таки вызову твоего отца к директору. Ты представляешь, как отважному генералу Щербе будет стыдно за своего сына? А что скажет вождь?.. думаешь, он похвалит тебя, когда узнает о твоём поведении?
Засучив рукав, поросёнок почесал щетинистую лапу у локтя.
– Папа говорит, что нет никакого вождя. Что рассказы о великих людях, это басни для старикашек, – пацан задиристо хрюкнул и на мгновение смолк, сообразив, что наболтал лишнего; потом почесал рыло, на котором не росла щетина и примирительно продолжил: – А ещё папа говорит, что люди очень добрые и очень храбрые; что без человека свиньям ни за что не выжить. Люди – самые… самые умные на земле! Они могут сделать… да что угодно они могут сделать!