Тринадцать пуль
Шрифт:
— Но как это возможно, патрульный?
Кэкстон закрыла глаза.
— Потому что он все еще сидит в моей голове.
44
Клара везла их на электроподстанцию, ту самую, которую они первоначально приняли за логово Райса. Но сейчас это, должно быть, другое место, потому что теперь они ехали на машине вдвое меньше «Мясорубки», без снаряжения и практически без оружия. Кроме того, она знала: это место было пусто. Там не было никого, кроме призраков, разумеется.
Клара осталась в машине, когда Аркли и Кэкстон двинулись
«Наверное, скоро снег пойдет», — подумала Лора.
Когда они миновали трансформаторные будки, Аркли дал ей минутку, чтобы запахнуть куртку поплотнее, и начал допрос:
— Ты можешь чувствовать его? Даже несмотря на то, что он мертв?
Лора поежилась, затягивая потуже воротник.
— Это трудно описать. Его кусок остался в моей голове. Я слышу мысли, которые, насколько я понимаю, принадлежат ему, а не мне. Я могу читать его воспоминания так, как свои собственные.
— Он велит тебе делать что-то? Ты слышишь его голос?
Она чуть не споткнулась на ровном месте.
Нет, она не слышит голоса Райса. Но слышала Аркли, даже когда его тут не было. Ей казалось, она сходит с ума.
— Он… неактивен. Словно он там спит. Пока мне не понадобится что-то, что принадлежит ему. Тогда он просыпается, ну, например, когда вы спрашивали меня про Кевина Скейпгрэйса, и мы боремся. Пока выигрываю я.
У Аркли был такой вид, будто он вот-вот плюнет. Впрочем, он не плюнул, он был для этого слишком воспитан, насколько знала Лора.
— Когда покончим со Скейпгрэйсом и Малверн, я отвезу тебя к Полдерам. Они разберутся, как вытащить его оттуда.
— Серьезно? — не поверила Лора.
Предложение было почти великодушным, такого она от Аркли не ожидала.
— Когда Малверн не станет, да.
Она нахмурилась.
— Я думала, у вас есть предписание суда, гласящее, что вы не можете просто так убить ее. Ее нельзя казнить.
— Нельзя до тех пор, пока она не нарушит закон. Это нелегко — убить кого-то, если не можешь выбраться из собственного гроба. Если я сумею получить доказательства того, что она была в сговоре с Райсом и Конгрейвом, и, кстати, со Скейпгрэйсом, если я смогу повесить на нее Битумен Холлоу, думаешь, найдется в этом штате хоть один судья, который откажет мне в этой любезности?
Кэкстон нахмурилась. Она почувствовала, как множество разгадок встают на свои места, словно кусочки мозаики, выпавшие из коробки и идеально совпавшие друг с другом. До нее кое-что дошло.
— Так вот в чем все дело, — протянула она.
— Не упрощай.
— О, я думала, это ваша работа, где уж мне до вас. Двадцать лет назад вы решили, кто хороший, кто плохой. Чего бы это ни стоило, кто бы вам ни запрещал, но вы всегда хотели убить Малверн. Закончить работу, которую начали в Питтсбурге.
Он ее не останавливал. Она продолжала:
— Вы не можете смириться, что она выжила. Что у вас был шанс уничтожить ее, но вопреки законам химии она не сгорела так же быстро, как и остальные. Вам невыносима мысль, что вы потерпели неудачу. И когда суд рассмотрел ее дело, когда вам сказали, что вы не можете убить ее — это стало съедать вас заживо. У вас есть жена. Веста Полдер сказала, что у вас есть жена. А дети у вас есть?
— Двое. Сын в колледже, в Сиракузах. [32] Дочь учится по обмену.
32
Имеется в виду г. Сиракузы, штат Нью-Йорк, университетский центр.
— Во Франции?
Лицо его осунулось. Он даже не взглянул на нее — закатил глаза, словно пытался прочитать памятку, нацарапанную внутри его черепа.
— Нет. В Бельгии.
— Да, вам пришлось пахать для этого. — Лора была жестока, но рассудила, что Аркли в состоянии это перенести. — Это дело — все, что у вас есть. Это труд вашей жизни. Вот отчего вы так повернуты на нем. Вот почему никому не даете помочь вам, вы просто ни с кем не желаете делить лавры.
— Да, я в основном работаю один. Это помогает уберечь остальных людей от гибели. Если бы ты упокоилась вчера тем способом который был уготован для тебя…
Она оборвала его:
— На кого он там учится, ваш сын? В Сиракузах.
Он даже не попытался ответить. Не попытался упрекнуть ее. Он просто пошел дальше, по направлению к трансформаторной будке.
— Вы на все готовы, лишь бы прикончить Малверн, так ведь?
— Да, — ответил он. — На все.
Он рванул дверь трансформаторной будки так, будто хотел сорвать ее с петель. Включил фонарь и передал его Лоре. У него был свой фонарь. Они шагнули внутрь, практически в кромешную темноту. Только рассеянный желтый свет сочился через матовые окна, тусклый свет, не освещавший ничего. Кэкстон поводила лучом по массивным сооружениям из колец медной проволоки и лакированным деревянным переключателям толщиной в руку. Они были украшены резьбой, словно столбики кровати. Наверное, это были подлинные переключатели столетней давности, когда была открыта подстанция.
— Что мы тут забыли? — поинтересовалась Кэкстон.
Она посветила на пол и увидела на цементе крышку люка. Точно такую же, как на сталелитейном заводе. Спускаться вниз ей совершенно не хотелось. Абсолютно не хотелось.
— Что там внизу?
Аркли посветил фонариком ей в лицо.
— Это ты мне скажи, — ответил он совершенно спокойным голосом.
Может, это он мстил ей за расспросы о его личной жизни. А может, он и в самом деле хотел узнать.
— Значит, мы были правы? — уточнила она. — Райс в самом деле использовал это место как логово? Прежде чем перебрался на завод?
В основном это были догадки. Обо всем остальном нужно было спросить вампира у себя в голове. Лора вздохнула и закрыла глаза. Аркли сместил луч фонарика, и она оказалась в полной темноте. Она потянулась в самый дальний угол своего сознания… и почувствовала, как бледная рука хватает ее. Впрочем, это была всего лишь метафора, и Лора с легкостью выскользнула из призрачной хватки.
— Он провел тут много одиноких ночей. Думая. Планируя. Здесь он решил поймать одного из нас. Малверн идея не понравилась, но он решил, что это будет забавно. Он уже знал, что мы с вами ответственны за смерть Конгрейва.