Тринадцать способов умереть
Шрифт:
Настя внезапно куда-то сорвалась и через минуту протягивала им бутылку шампанского:
– Держите. Надеюсь, найдется повод выпить до дна.
– И просьба не беспокоится, если она задержится, – тихо шепнул майор в дверях молодой женщине.
– Господи… пусть у них все сложится, – проводив парочку, пробормотала Настя и прильнула к мужу…
По дороге до соседнего дома, Александра напряженно молчала. Поддерживая за локоть очаровательную спутницу, молодой человек явственно ощущал, как в душе той борются страх и желание, сомнение
Поднявшись до четвертого этажа и распахнув дверь квартиры, Скопцов заметил как гостья с отчаянной отвагой, не раздумывая, переступила порог.
– Посмотрим, что тут у нас из стратегических запасов… – приговаривал хозяин, открывая холодильник.
– Максим, ты покушай сам, – скромно устроилась на стуле в углу кухни девушка, – а я совсем не хочу.
– Взятая ответственность, равно как и данное обещание, мне этого не позволят, – назидательно и с расстановкой возразил он.
На столе росла горка разнообразных продуктов: баночки с красной икрой и рыбой, сыр, масло, фрукты…
– Ты пока займись бутербродами, а я начну сервировать столик в комнате, – предложил он, проворно открывая консервы.
Завершив подготовку небольшого пиршества, Макс зажег три свечи и, погасив свет, пригласил Александру в зал. Бесшумно ступая, та подошла к столику и, заворожено глядя на покачивающиеся огоньки, замерла. Но хозяин квартиры неожиданно опустился перед ней на одно колено и, нежно обняв талию, твердым голосом произнес заветные слова:
– Прости меня – я должен был сказать это полгода назад. Я люблю тебя, Сашенька. И… ты не согласилась бы стать моей женой?
Девушка чему-то улыбалась и долго смотрела в глаза молодого мужчины, любуясь отблесками мерцающих свечей. Потом, поглаживая ладонями, прижала к себе его голову…
– Конечно, Максим… – прошептала она, – да, мой любимый, я согласна…
Легкий ужин при свечах удался на славу. Влюбленные сидели рядом, не выпуская друг друга из объятий, счастливые и довольные. Они вспоминали ушедшее лето и трудное, неудавшееся поначалу знакомство. Все крепче он обнимал Александру, все больше страсти было в их поцелуях, трепетнее становилось дыхание.
Откинувшись на спинку дивана и закрыв в блаженстве глаза, она поглаживала мужскую ладонь, скользившую по вздымающейся, упругой груди и не спеша расстегивающую пуговки на тонкой блузке…
– Проводи меня… – вдруг услышал Скопцов, добравшись губами до набухшего соска.
Выпрямившись и поправив полу ее кофточки, он с досадой на собственную поспешность виновато смотрел на девушку.
– Проводи меня в ванну, – еле слышно прошептала Саша, – я больше не могу…
Пришедший на Северный Кавказ теплый фронт, едва не погубивший их прошлой ночью, теперь отчасти спасал – температура даже на рассвете не опускалась ниже нуля. Днем же, под лучами иногда пробивавшегося сквозь облачность солнца, да от быстрой
Ранним утром они допили козье молоко, съели по последнему куску хлеба и вновь двинулись на север…
Пару раз им казалось, будто откуда-то сзади доносится лай собак, но, останавливаясь и прислушиваясь, они ничего, кроме воя ветра не улавливали.
В целом же второй день пешей прогулки сложился таким же неудачным, как и первый. К вечеру, вспоминая количество вынужденных остановок, и приблизительно подсчитывая пройденный километраж, Всеволод усмотрел впереди очередную возвышенность с реденькой растительностью на пологом склоне. А, взобравшись на вершину, дабы осмотреться и подкорректировать направление, они увидали перед собой обрыв, под которым путь преграждала быстрая река.
– Так… на территории Чечни имеется только две приличных речки, похожих на эту, – озаботился подполковник, наморщил лоб, потер ладонью обросшую бородой правую щеку. – Терек находится много севернее – это и дураку понятно. Да и пошире он будет, полноводнее. Остается Аргун, потому как остальные боле смахивают на ручьи.
– Но Аргун течет с юга на север, – возразил пилот, припоминая начертания полетных карт.
– Верно. За исключением недлинного участка от истока на грузинской территории. От границы километров тридцать-сорок он петляет между гор аккурат с запада на восток, а на север подворачивает у Итум-Кале.
«Да… С таким напарником не пропадешь – из любой передряги отыщет выход!» – подумал майор, уважительно поглядывая на приятеля и удивляясь отменной памяти с профессионализмом.
– Пойдем по берегу, до брода, – рассуждал вслух Барклай, – переправимся и подвернем на северо-восток. А там и на шоссе выйдем – оно до самого Шатоя шурует слева от Аргуна.
– Пойдем, – не раздумывая, согласился Скопцов.
Форсировать водную преграду лучше было ночью – днем за этим занятием их могли засечь боевики, встреча с которыми не сулила сейчас ничего хорошего. Но погоня осталась далеко позади и наверняка потеряла их след; берега речушки выглядели пустынными, безжизненными… Потому Всеволод и отказался ждать наступления темноты.
До приемлемой переправы пришлось тащиться километра три.
– Через эту стремнину и переправимся, – указал Сева на бурлящие пороги. – Течение шустрое, зато неглубоко. Раздевайся…
Вертолетчик начал неторопливо стаскивать с себя одежду.
– Все снимай! И футболку с трусами тоже, – подсказывал старший товарищ. – Чем меньше перед зимним купанием на тебе останется одежды, тем быстрее потом согреешься.
Затем показал, как следует связать обувь, как свернуть одежду, как ловчее и надежнее перетянуть вещи автоматным ремнем… Войдя же в воду первым, постоянно оборачивался и приговаривал:
– На берег поглядывай, и вокруг глазеть не забывай!
– Я привычный – голова не закружится.