Тринадцатая дочь

Постникова Татьяна Мефодьевна

Болота в наших местах не редкость, но вот, чтобы посреди болота мужик, как камышинка на палочке рос, мне такого встречать не доводилось.

Я так быстро

улепётывала, что парни меня еле отловили. Пров меня подмышки подхватил, и посадил перед собой.

– Там… Там человек живой на камышине растёт. Может ему помочь как-то надо? Вы же волшебники, хоть и незаконченные.

– Не надо ему помогать, – спокойно отвечает мне Пров, – этот красавчик здесь уже третий год висит, комаров кормит.

– И помочь никак нельзя?

– Незачем ему помогать. Наказание ему такое выпало. Он мать родную в этом болоте утопил, вот маги на него и разгневались. Пять лет ему тут висеть, пока не раскается полностью.

– А зачем он так, с матерью-то?

– Надоела она ему. Старая стала, неловкая. Целую бутыль браги опрокинула. Вот он и решил, что зажилась старуха на свете.

–

Вот навье отродье! Пусть и дальше висит, у него это хорошо получается. Только давайте поскорее уедем отсюда.

– Да если бы ты быстрее Ипата не бегала, да ещё в другую сторону, мы бы уже через пару-тройку дней город бы увидели.

– У тебя, Неугода Богдановна замечательные способности, ты не подумывала о том, чтобы в Академию поступить на факультете боевых магов в качестве коня? – подхватил Ипат.

Вот издеваются все как могут. А что? Представляете? Боевая магическая кобыла Неугода Богдановна. Иго-го!

– Скажи, Ипат, а Голубка тоже волшебница?

– Нет, она простая кобылка. Но хороша! – Сказал Ипат мечтательно.

– Ну, и что же ты теряешься? – Захохотал Пров.

– А, потому, Пров Гордеевич, что к благородным девицам особый деликатный подход нужен. Уж тебе-то странно этого не понимать.

Конец ознакомительного фрагмента.