Тринадцатый V
Шрифт:
— Как дело замяли? — спросил я.
Потому что главным было узнать, как императору это вообще сходит с рук, и как на него ещё все дворянские рода не ополчились.
— Мой отец — барон Меньшиков, но я незаконнорождённая. Он так и не признал меня… А значит, и предъявить ничего не мог. По сути, я обычная простолюдинка без прав. Хоть отец и любил меня, но чёрт возьми, все эти дворянские интриги… — девушка отвела взгляд. — Отец не мог меня признать, иначе бы моя мачеха его разорила. Это долгая история, у неё свои связи на верхушке.
Уверен, если бы призраки могли плакать, то она бы сейчас заливалась слезами. Но до театрального выражения эмоций, как это делал Макар, ей очень далеко.
Меньшиков был в списке, что прислал мне Дмитрий Павлович, это я точно помнил.
Ох, надеюсь, что не всех аристократов оттуда объединила одна беда. Иначе это жесть. Иначе не назвать не могу…
Как вообще человек с такими наклонностями может находиться у власти? Мне этого не понять. Разве что за ним стоит такая сила, что превосходит могущество всей аристократии… А это вполне укладывается в мою теорию с регатами. Но пока мало доказательств. Если мой план сработает, тогда я смогу перетянуть эту силу на сторону ордена. Но это не делается так быстро, как хотелось бы.
— Насть, сейчас мы отомстить не сможем, сама понимаешь, — начал я успокаивающим тоном. — И не ты одна жаждешь мести. А её следует подавать на холодную голову. Если хочешь, можешь присоединиться к нашему ордену. И тогда я обещаю, что мы сделаем всё возможное. И ты сможешь нам в этом помочь. Сама увидишь, как падёт твой убийца и все его прихвостни. Но это займёт достаточно времени.
— Хорошо. Я хочу… Очень хочу, — ответила девушка.
— Лёш, ты можешь привязать её к кирпичу? — серьёзно спросил Макар.
И в кои-то векион не шутил.
— К одному предмету — один призрак, не забывай, — ответил я.
— А чем плох мой медальон? — спросила Настя.
— Ничем. Просто если предмет будет привязан к Лёше, мы сможем всегда быть рядом, — смущённо ответил Макар.
Девушка выпучила на него глаза и отплыла подальше.
— Я пока не готова, мы же даже на одно свидание не сходили, — лепетала она.
Оно и понятно, после такой смерти не до отношений даже с адекватным призраком.
— Тогда мы положим медальон в источник магии, и ты будешь привязана к определённому месту в подземелье, — предложил я.
— А место можно выбрать?
— Да, члены ордена покажут варианты. Но тебе нужно будет научиться материализовать кончик пальца, чтобы активировать защитный артефакт на случай нападения врагов.
— Ой! А я не знаю как!
— Я помогу! — вызвался Макар.
— Ну… ну ладно, — неохотно согласилась Настя.
— Да я по-дружески, ты не подумай!
— Просто странно встретить тебя… после смерти. Мне надо привыкнуть к происходящему, — призналась Настя.
— Не переживай, в подземелье тебе ничто не угрожает, —
— Хорошо, я вам верю. Если Макар вам доверился, то и я смогу, — кивнула Настя. — Мы с ним хорошо ладили при жизни, и он меня никогда не подводил.
Я оставил Макара и Настю наедине, им многое нужно было обсудить. Всё же мой друг при жизни испытывал к ней добрые чувства. Да было видно, что в нём проснулась былая влюблённость.
Одно радует, после такого паломничества мертвецов, которые теперь не смогут слинять из подземелья и предать, или разболтать лишнего на поверхности, на кладбище точно ехать не придётся. Минус одна забота из миллиона насущных дел.
Остаток ночи я помогал друзьям и орденцам зачищать подземелье от монстров. Сегодня мы удались на несколько километров от училища в сторону особняка, поэтому вернулись только в шесть утра. Но благо в субботу в это время все спали.
И я смог выспаться до долгожданной стажировки. Иван Фёдорович заехал с нами с Зубастиком в двенадцать, и мы отправились загород.
— Сегодня вызовов нет, — сообщил куратор.
— Ещё бы, два нападения на город отбили за месяц, — ответил я, смотря в окно, за которым бушевала метель.
Зима была в самом разгаре.
— И вы внесли в это большой вклад. Даже не представляю, что бы могло случиться, если бы вы не встретили в подземелье регата, — сказал Иван Фёдорович, не отрывая взгляда от дороги.
— Как-то грустно сегодня, — позади раздался голос Макара, но призрак не спешил показываться.
— Что с ним такое? Никогда от него таких эмоций не слышал, — поинтересовался куратор.
— Дела сердечные, — ответил я.
— Ого!
— А вот не ври! Ничего не сердечные. У меня сердца давно нет, — возразил призрак.
— Сердца нет, а вот эмоции души остались. И нет в этом ничего зазорного, — сказал я.
Призрак больше не говорил. Видимо, всерьёз задумался над моими словами и своими эмоциями. Пускай. Это же ведь надо… встретить свою первую любовь после смерти обоих.
Судьба — злая стерва, как ни крути. Меня тоже не хило подкинула. Раз я нахожусь тут в теле князя и делаю то, что не смог ни один из ныне живущих.
— Как дела у Зубастика? Чувствует что-нибудь? — поинтересовался куратор, выводя меня из глубокой задумчивости.
— Пока нет. Но он внимательно наблюдает за всем вокруг. И лучше сбросить скорость, так ему будет проще сосредоточиться, — попросил я.
Иван Фёдорович согласился без возражений. Он уже привык, что Зубастик загодя чувствует приближение своих сородичей.
Это была наша первая вылазка в поисках яиц регатов. По логике вокруг должно было быть полным-полно яиц, раз мы уничтожили столько взрослых особей. Мальки-то Смоленск не атаковали.
— А как регаты ведут себя зимой? Здесь же деревья голые, фиг спрячешься, — задал я насущный вопрос.