Тристан и Женевьева (Среди роз)

Дрейк Шеннон

– Это совсем не так уж странно, милорд, – постаралась она ответить как можно небрежнее. У нас остались одни старики, ремесленники, да крестьяне, кому из них защищать мою честь?

Граф скептически приподнял брови и кивнул в сторону сэра Гая.

– Но, здесь же есть один молодой человек, которому я уверен, отнюдь не безынтересна ваша судьба. Я отверг ваше самоуверенное предложение стать моей женой. Он должен быть оскорблен. Все это время он не отрывает от вас своего взгляда, как привороженный. Но, все-таки, беседует со мной и жмет мне руку. Ситуация, я бы сказал, пикантная.

Женевьева легко улыбнулась Тристану, лишь слабая искра, сверкнувшая в ее выразительных глазах, выдавала сарказм сказанного.

– Вы имеете в виду сэра Гая? Он был другом моего жениха, убитого вашими людьми. Я знаю, что он очень тяжело воспринял смерть Акселя. И наше поражение. Но он предпочел сдаться, чтобы не видеть, как сгорают дома простых людей в пламени пожаров и, как гибнет урожай от того, что его – урожай – некому убирать. Большая часть наших солдат погибла, наши женщины, так убиты горем, что готовы сами принять смерть. Поэтому мы решили сдаться. Но я осмелюсь спросить вас, а что если ваш Генрих Тюдор никогда не займет трон, что тогда?

– Он станет королем, обязательно станет, – уверенно ответил Тристан.

– О, тогда он должен понять, что ему прежде нужно выиграть сражение у Ричарда. И свергнуть его. Но ведь это довольно непросто сделать, не правда ли? Эдуард IV оставил нам пять дочерей и хотя его сыновья пропали…

– Были убиты по приказу вашего Ричарда, – холодно перебил ее Тристан.

– Никто не может быть уверенным в том, что мальчики умерли, – спокойно возразила ему Женевьева, – давайте продолжим. – Король Эдуард оставил еще несколько племянников, и я убеждена, что каждый из них претендент на трон. Эдвард, эрл Варвика является одним из реальных претендентов, а ваш Генрих Тюдор – бастард!

– Ах, какая нравственность у девушки, предложившей врагу свои услуги без малейших колебаний! Леди, незаконнорожденные предки Генриха Тюдора жили очень давно, кроме того, Джон Гонт, герцог Ланкастерский, женился на женщине, родившей тех самых Бофортских бастардов. И нас, его сторонников не заботит его происхождение.

– Ну, а если, я говорю «если», ваш Генрих Тюдор никогда не займет трона?

– В таком случае, я буду защищать этот замок столь же упорно, как это пытались делать вы, с той лишь разницей, что я постараюсь ни в коем случае не сдавать его.

Последние слова Тристана вызвали у Женевьевы желание расцарапать его невозмутимое лицо. Внезапно он взял ее за руку. Она почувствовала его силу и попыталась освободиться. Ее охватило необычное волнение, вызванное его взглядом, его прикосновением.

«Я не должна проявлять слабость!» – Женевьева попыталась напомнить себе страшные картины смерти и разрушений.

– Все здесь принадлежит мне, и все подчиняются мне? Не так ли, – спросил он хрипло.

Женевьева нахмурилась и тихо ответила:

– Да.

Он улыбнулся и легко прикоснулся к ее щеке самыми кончиками пальцев. Его голос был холодным, сухим, почти безразличным, но его взгляд… жег и манил.

– В таком случае я приказываю вам проводить меня в вашу спальню, леди Женевьева. Это было слишком долгое сражение.

Ее сердце сильно забилось в груди, она почувствовала панический страх.

– Но, лорд, я планировала развлечь гостей…

– Я ищу развлечений только одного рода, – сказал ей Тристан. Он смотрел ей в глаза, и казалось, втайне смеялся над охватившей Женевьеву паникой. Потом наклонился еще ближе, не сводя с нее пристального взгляда, и прошептал: – Это то самое развлечение, которое вы так стремились мне дать…

Она обвела взглядом комнату. Зимнее солнце уже зашло, но еще не стемнело. Его люди по большей части были пьяны, но оружия не снимали. Они смеялись и требовали еще вина.

– О, вы, кажется, огорчены, миледи? Что же колеблетесь? Может быть, хотите отказаться от своего предложения?

– Я…

Тристан встал и потянул ее за собой. И, к своему ужасу, Женевьева поняла, что он собирается произнести речь. Граф поднял наполненный кубок. В зале воцарилась тишина. Все взоры были устремлены на графа де ла Тера.

– Дорогие друзья! Сегодня мы договорились о мире. Не отказывайте себе в удовольствии хорошенько подкрепиться, воспользуйтесь плодами своей победы. Сегодня вы можете пить и веселиться, любые развлечения, которые будут вам доступны – ваши, но помните о нашем договоре и не берите того, чего вам не предлагают, – он поднял вверх руку Женевьевы: – Эта дама принадлежит мне, когда я этого хочу и когда не хочу. Она… – он на несколько мгновений замолчал и цинично улыбнулся: – предложила мне свои услуги, которыми я воспользуюсь самолично и ни с кем не делясь. Тибальд, Джон, вы на страже. Всем приятного вечера.

Сэр Гэмфри был потрясен. Майкл начал подниматься из-за стола, Женевьева внезапно почувствовала себя очень одинокой.

– Одну минутку! – попросила она.

Тристан обернулся и посмотрел на нее с нескрываемым любопытством.

– Да?

– Позвольте мне пройти на кухню, отдать необходимые распоряжения, чтобы ужин мог продолжаться и без нас.

Он выпустил ее руку и приложил ладонь к сердцу, то ли понимающе улыбаясь, то ли скривив рот в презрительной гримасе.

Женевьева не могла понять выражения его лица, освещенного неверными отблесками огня, лишь глаза Тристана ярко блестели.

– Это все? Ну, тогда выполняйте свои обязанности. Мне не хочется, чтобы мои солдаты были разочарованы. Я подумал вначале, что вы, возможно, решили пойти на попятную, увидев, что «захватчики» не собираются грабить и убивать и находятся под надежным контролем.

Женевьева внутренне вся сжалась, но, улыбнувшись, ответила с легкой хрипотцой:

– Нет, нет, я просто хотела…

– Идите. Мне кажется, что вы возлагаете на меня ответственность за смерть своего отца. И, когда я сидел рядом с вами, у меня появилось неприятное чувство, что вы меня презираете. Вы холодны к моим прикосновениям, миледи. Но ваше предложение принято, и я был бы ужасно огорчен, если бы вы вдруг переменили свои намерения…