Триумф душ
Шрифт:
Химнет Одержимый медленно покивал; его поза и взгляд ясно говорили, что ему скучно. Старый генерал, наоборот, был весь внимание, и за все это время даже не пошевелился.
— Хорошая речь. — Правитель Эль-Ларимара наконец соизволил услышать слова Симны. — По правде говоря, меня раздражает, когда мои солдаты много болтают, но ты доказал мне, что порой слепое бахвальство способно отразить истинное положение вещей. — И прежде чем Симна успел что-то ответить, он обратился к Этиолю, который молчаливо наблюдал за происходящим: — Когда я впервые был предупрежден о том, что ты явишься сюда, я взволновался. Не испугался, не встревожился — просто на какое-то время утратил покой. Я сказал себе: этот глупец относится к тому сорту людишек, которые
— Он блефует, — прошептал Симна Эхомбе. — Не важно, насколько он силен, ему ведь ничего не известно о твоих возможностях. Поэтому он не может отнестись к тебе с безразличием.
Эхомба даже головы в его сторону не повернул, он по-прежнему смотрел на Химнета. Тогда Симна решил продолжить наступление и вновь повернулся к человеку на троне.
— Если ты надеешься запугать нас словами, тогда ты, правитель, просто не в состоянии вообразить тех испытаний, через какие мы прошли, добираясь сюда. — Он многозначительно коснулся рукояти меча. — Не имеет значения, один ли ты ждал нашего прихода или в компании со своим старым слугой и этими мячиками. С тем же успехом ты мог бы собрать здесь всю свою армию. Не имеет значения. Мы требуем, чтобы ты привел сюда прорицательницу Темарил — для начала.
Химнет неторопливо кивнул.
— Вы сами убедитесь, что я могу быть на редкость сговорчивым. — Химнет повернулся и указал на затененную часть зала. — Нет необходимости посылать за ней. Она уже здесь.
Из темноты вышла прорицательница, закутанная в бледно-голубой шифон. Ее волосы были стянуты золотой сеточкой, украшенной сапфирами и турмалинами. Темарил не шла, а, казалось, скользила над полом.
Симну поразила ее красота. Он встречал много красивых женщин, но теперь все они казались ему чертополохом в сравнении с сияющей розой, нежданно-негаданно распустившейся перед ним.
Прорицательница поднялась на возвышение, подошла к трону, встала рядом и положила руку на плечо Химнета Одержимого. Симна напрасно высматривал на ее руках наручники. Не было и кандалов на ногах. Темарил улыбнулась.
У Симны отвисла челюсть. Но Эхомба и на этот раз ничем не нарушил молчания. Хункапа Аюб и Алита тоже безмолвствовали.
Сказать, что Химнету понравилось впечатление, которое произвела на незваных гостей Темарил, значит, ничего не сказать. Он даже не старался скрыть ликование.
— Как я уже говорил, — произнес он, — в Эль-Ларимаре произошло нечто важное. — Он повернулся к Темарил и громко попросил: — Скажи им, дорогая.
Так же как и облик, голос прорицательницы казался выплавленным из золота. Она не говорила, а пела каждое слово.
— Я сожалею, что вам довелось пережить столько лишений. Не стану лгать — после того как Химнет похитил меня, в моей душе родилась ненависть к нему и ко всему, что ему принадлежит. Много отважных мужчин и женщин погибли, пытаясь освободить меня. Я скорбела о них и о тех, кто стремился пойти по пути этих героев. Но, скорбя, я питала надежду, что если не повезло этому, то придет следующий храбрец, у которого хватит сил меня освободить. Мне не дозволялось покидать замок, но обращались со мной хорошо. Я скрывала свои чувства, но в душе копила гнев и отвращение к моему похитителю. Однако постепенно я пришла к выводу, что мое нынешнее положение следует трезво обдумать. Затем я нашла, что могу спокойно и учтиво разговаривать со своим тюремщиком. И уже потом я оценила его душевные качества.
— Душевные… что?! — Симна повернулся к Эхомбе. — Братец, что ты молчишь? Ты слышал, что она сказала?..
Пастух кивнул и опустил глаза.
— Слышал, друг Симна.
Прорицательница подалась вперед и ясным голосом объявила:
— Я хочу остаться здесь. Такова моя воля. Как добрый супруг, Химнет предложил мне разделить с ним бремя власти над Эль-Ларимаром. Я приняла это предложение. Я очень сожалею, что вам пришлось пережить много страданий. Но так уж получилось. Вы вольны остаться здесь или покинуть нашу страну. Никто не причинит вам вреда.
Симна не мог поверить в то, что услышал.
— Он околдовал ее! Или она сама себя околдовала. Она говорит не то, что думает. Разбей чары, Этиоль! Освободи ее от них, пусть она скажет правду!
Пастух переступил с ноги на ногу и снова оперся о копье.
— Нет, Симна, я не думаю, что она околдована. Я внимательно следил за ее движениями, губами, глазами. Это решение она приняла по собственной воле. Оно шло от сердца в той же мере, в какой и от разума. Она искренне желает остаться здесь.
— Тогда все, что нам пришлось преодолеть — все это было напрасно?
Этиоль промолчал. Тогда Симна тяжело опустился на пол — и расхохотался.
Он смеялся все громче и оглушительнее, хохот эхом разносился по залу. Он раскачивался взад и вперед, хватался за живот, но смех по-прежнему долгими раскатистыми руладами выплескивался из него. Однако этот безумный смех сразу прекратился, когда в зале раздался спокойный голос, в котором, правда, угадывались угрожающие нотки.
— В отличие от прекрасной Темарил, я не испытываю никаких сожалений, и у меня нет чувства вины перед вами. Люди живут той жизнью, какой живут. Винить себя я могу только в одном — в том, что не сумел, как мечтал, быть истинно милостивым правителем. Сейчас, наемники, я должен был бы посмеяться вместе с вами, но полагаю, что у меня нет на это права. Я могу только посочувствовать вам. — Он в упор поглядел на Эхомбу. — Надеюсь, теперь ты, некромант, одолевший Семордрию, если ты и в самом деле чародей, понимаешь, что потерпел поражение еще до того, как решил взяться за это дело. Того злодея, с кем ты пришел сразиться, более не существует! — Закованные в сталь пальцы накрыли изящную ручку прорицательницы Темарил. — Обычно я не бываю столь великодушен к тем, кто без приглашения вторгается в мой замок, однако моя супруга уже приняла решение. Вы вправе покинуть Эль-Ларимар или остаться здесь. Одним словом, можете поступать так, как вам вздумается. Если моя столица пришлась вам по душе, Эль-Ларимар может многое предложить усталым путникам. — Он кивком указал на старика. — Если желаешь, Перегриф на сегодняшнюю ночь разместит тебя и твоих друзей в замке. С этой минуты у меня нет причин считать вас своими врагами. Завтра приглашаю вас отобедать со мной. И с моей несравненной супругой.
Химнет взял руку Темарил, наклонился и поцеловал ей пальцы. Этого оказалось достаточно, чтобы Симна ибн Синд вновь начал хихикать.
— Нет!
Симна вновь замолчал. Седой генерал нахмурился. В глубине черных сгустков у подножия трона зажглись маленькие красные пятнышки.
Химнет Одержимый приподнялся с трона.
— Что ты сказал? — спросил он. В его голосе угадывалось едва заметное недоумение.
— Я сказал — нет.
Впервые с тех пор, как в зале вспыхнул свет, Эхомба сдвинулся с места. Он шагнул вперед.
— Мы не можем воспользоваться твоим гостеприимством. У нас очень мало времени.
Наконечником копья он указал на стоявшую рядом с правителем женщину.
— Прорицательница Темарил отправится с нами.
— Боюсь, что я не понимаю тебя. — Голос Химнета стал угрожающе ледяным. — Она не желает покидать Эль-Ларимар. Она не хочет возвращаться в Лаконду, к той жизни, какую вела прежде. Такова ее воля. Ты сам это слышал.
Пастух кивнул. На него вдруг навалилась такая усталость, словно он целый день гонялся за разбежавшимся по холмам стадом.