Триумф королевы, или Замуж за палача
Шрифт:
— Не сходится, — внезапно осенило меня. — А если отец умирает, не увидев сына и не проведя соответствующий ритуал? В истории был случай.
— Андреас Третий погиб на поле боя, не успев получить известия о беременности супруги, — перебил меня жрец-отступник. — Однако ребенок остался последним потомком рода и был признан магией.
Вот оно! Я щелкнула пальцами, собрав, наконец, картину воедино. Затем требовательно протянула руку:
— Дайте мне.
— Что?
— Флакон.
— Вы с ума сошли? — возмутился
— Мне он пригодится, а вам — точно нет, особенно, если городская стража узнает, что вы каким-то образом ухитрились выкрасть подобную святыню. Интересно как, подкупили охрану или служителей? И скольких вы потянете за собой, когда это всплывет.
Он одарил меня тяжелым взглядом:
— Ну ты и тварь.
— Городская потаскуха, королевская шлюха, теперь вот тварь. Отдайте.
Он вложил флакон мне в руку и развернулся, чтобы уйти.
— Мастер, — бросила я ему вслед. — Как бы то ни было, вы очень мне помогли. Я этого не забуду.
***
— Привет. — Макс приподнялся и с некоторым удивлением осмотрел циновку под собой и свернутый вместо подушки шарф. Потянулся, неразборчиво бормоча что-то откровенно нелестное в адрес лекаря. — Сучий потрох, как мышцы застыли. Долго я так провалялся?
— Час. Может, два.
Он покосился мой подол в потемневших пятнах, трещину в полу, глубокие царапины на досках. И пустой алмазный пузырек, который я бездумно крутила в пальцах. Хмыкнул и откинулся на спину.
— Ты цела?
— Вроде бы.
Он перекатился на живот и попытался встать. Вышло откровенно плохо: линаара шатало из стороны в сторону, однако от моей помощи он только отмахнулся.
— Хватит того, что ты во второй раз спасаешь мне жизнь. Чтобы уйти отсюда мне все равно придется перебирать своими двумя.
— Погоди, — я опустилась на пол рядом с ним, придержала за плечо. Боги, кто б подумал, что я так буду рада видеть своего нежеланного мужа если не здоровым, то хотя бы живым и в сознании. Выглядел он на удивление неплохо. Многочисленные трансформации окончательно выпили тьму из его глаз, кожа больше не горела от лихорадки, да и голосе прозвучали знакомые насмешливые нотки. — Не смей больше так делать.
— Как именно?
— Умирать, — криво усмехнулась я. — А еще без предупреждения превращаться в жутких монстров, крушить мебель, бросать меня наедине с сумасшедшими старикашками. Прятаться за грань, не выполнив обещания. И молчать о том, что какая-то скотина пыталась убить тебя. Снова.
— Будешь смеяться, — он и правда приходил в себя с каждой минутой, — однако из-за печати я даже не был уверен, что мои ощущения — не плод воображения.
— Но противоядие все же выпил.
— Желание жить пересилило.
Его взгляд задержался на моем лице гораздо дольше обычного, рука нащупала мои пальцы и крепко сжала:
— Спасибо.
— Не за что. И, Макс, прости: мне жаль, что с клеймом вышло так, как вышло. Поверь, я сделала всё возможное.
— Знаю.
Я поднялась на ноги. Живот ныл от голода, голова гудела от усталости, хотелось поскорее вернуться домой и лечь спать, но одна навязчивая мысль не давала покоя:
— Это был Фердинанд?
Макс, бросив безуспешные попытки встать вертикально, тяжело привалился спиной к стене.
— Вряд ли. Ему достаточно было задействовать чуть больше магии — и всё бы окончилось прямо там. И потом, яд — оружие женщин и трусов. При всем нашем с королем недопонимании, ни первым, ни вторым он не является.
— А кто еще там был?
— Амарит. Канцлер. Начальник стражи. Твоя подруга Камилла. Марта Стейн Два десятка придворных дам, три десятка слуг и лекарей, горстка стражников, — он хмыкнул, хотя радости в его голосе не чувствовалось ни на ломаный фенн. — Конечно, обвинять большинство из них глупо. Провернуть такое даже в суматохе расследования — в определенной мере искусство, не всякий на него способен. И всё же, очевидно, кому-то я очень мешаю.
— И что дальше?
— Вернемся домой, соберешь вещи, потом уедешь из города. Здесь тебе нельзя оставаться.
— А ты?
— Меня все равно отыщут, — он ощупал плечо, чтобы удостовериться, что клеймо никуда не делось.
— Ну, значит, и я остаюсь, в одиночку у меня слишком мало шансов. Да и бегство ничего не решит: войну не выиграть отступлениями.
— Что ты задумала? — он слегка нахмурился, чувствуя подвох в моих словах.
— Выйти из тени, — протянула я задумчиво. — И чем скорее, тем лучше.
Макс стиснул зубы и все-таки поднялся, цепляясь за подоконник. Сделал на пробу несколько шагов, шатаясь, как пьяный. Я не выдержала, подхватила его, не позволяя снова сползти на пол, охнула от неожиданной тяжести. А потом почувствовала его руку, скользнувшую по моей спине к талии, да там и оставшуюся.
— Позволишь? — тихо спросил он.
Я прикусила губу и торопливо кивнула, стараясь скрыть смущение. Вдвоем мы кое как спустились на первый этаж. Лекарь так и не вышел, чтобы нас проводить, но когда мы оказались на мостовой, за нашей спиной отчетливо лязгнул дверной замок.
— Чтоб ты провалился, — тихо пробормотала я под нос, оглядываясь по сторонам: — Тут можно нанять экипаж?
Штрогге кивнул в сторону от набережной.
— Там. Только не предлагай больше десяти медных, это вызовет подозрения. Если спросят, что со мной, скажи, что пьян. Местные извозчики не очень любят пьяниц, но больных или раненых точно не повезут: подцепить хворь или разбираться со стражниками себе дороже.
— Хорошо, — я натянула капюшон пониже. — Надеюсь, за время нашего отсутствия небо не рухнуло на землю. Полжизни отдам на фирменный пирог фрои Лилли и теплую ванну.