Триумф стрелка Шарпа
Шрифт:
– Если хотите, я удалю лишних, – предложил Додд, поглаживая позолоченную рукоять сабли.
– В этом нет необходимости, майор.
– Вы хорошо говорите по-английски, мэм.
– Я выучила его еще ребенком. У нас была гувернантка из Уэльса.
– Во Франции, мэм?
– Нет, мсье, мы жили на острове Иль-де-Франс. Отвечая, мадам Жубер не смотрела на британца – взгляд ее был устремлен на подернутое предзакатной дымкой, но еще жаркое солнце.
– То есть на Маврикии, – поправил ее Додд, называя остров именем, которое вернули ему британцы.
– На Иль-де-Франс, мсье, – упрямо повторила Симона.
– Не самое веселое место.
Мадам Жубер пожала плечами. В душе она соглашалась с
– Когда нам следует ждать британцев, майор?
– Завтра, мэм. На следующий день они установят батареи, за два или три дня разрушат стену и пойдут на штурм.
Она посмотрела на него из-под зонтика. Додд был высокого роста, но Симоне не пришлось поднимать голову.
– Полагаете, все случится так быстро?
Он уловил в ее голосе оттенок беспокойства.
– Да, мэм. Нам нечем их удержать. Недостаточно людей, слишком большой участок обороны, мало орудий.
– Что же делать?
– Доверьтесь мне, мэм. – Додд усмехнулся. – А сделать вам, моя дорогая, нужно вот что. Соберите вещи, но только самое необходимое, то, что можно погрузить на одну вьючную лошадь, если ее предоставит ваш супруг, и будьте готовы. Я предупрежу вас перед началом штурма, и вы сразу направитесь к северным воротам, где найдете своего мужа. Где вы живете?
– Это знает мой супруг, мсье, – холодно ответила мадам Жубер. – Итак, когда эти ростбифы подойдут, от меня ничего больше не требуется, как только три дня собирать вещи?
Если майора и зацепила прозвучавшая из ее уст презрительная кличка, налепленная на британцев их континентальными соседями, виду он не подал.
– Именно так, мэм. Вы все правильно поняли.
– Спасибо, майор, – сказала она и сделала знак двум служанкам, присутствия которых в толпе Додд не заметил. Сопровождаемая ими, мадам Жубер направилась домой.
– Экая недотрога, – процедил Додд. – Ну да ничего, оттает. Обязательно оттает.
Ночь пришла быстро. На стене загорелись факелы, выхватывая из темноты заступивших в дозор арабов-наемников. В белых одеждах они напоминали привидения. В пышных индуистских храмах зажгли свечи. Перед фигурами многочисленных местных богов и богинь появились приношения, пища и цветы. Обитатели города молили своих древних покровителей защитить их от беды, а между тем далеко на юге небо озарял отсвет костров, выдававший расположение армии, несшей Ахмаднагару смерть.
Полковник Альберт Гор принял командование 33-м Королевским полком после сэра Артура Уэлсли и, заступив в должность, понял, что ему досталась не самая счастливая часть. Вина в плачевном положении дел лежала, однако, не на сэре Артуре, поскольку он уже давно пошел на повышение, а на майоре Джоне Ши, командовавшем полком в его отсутствие. Джон Ши был не просто некомпетентен, он был вдобавок еще и пьяницей. Потом Ши умер, Гор получил его место и начал понемногу исправлять положение. Дело двигалось бы быстрее, если бы ему удалось избавиться от нескольких офицеров, и в первую очередь от ленивого и непорядочного капитана Морриса, командира роты легкой пехоты. Однако закон оказался на стороне Морриса, и Гор никак не мог его обойти. Моррис купил патент установленным порядком, он не совершил никакого преступления, а потому формальные причины для увольнения отсутствовали. Мало того, вместе с Моррисом остался и еще один пренеприятный тип: злобный, вносящий смуту, желтолицый и вечно дергающийся сержант Обадайя Хейксвилл.
– Этот Шарп, сэр, он всегда был такой. Позор для армии, сэр, – говорил Хейксвилл полковнику. – Нельзя ему было в сержанты, сэр, никак нельзя. Не того коленкору, сэр. Грязь из грязи, сэр. Подонок, каких поискать. Ему и капралом быть не положено, не то что сержантом. Так, сэр, сказано в Писании.
Хейксвилл стоял навытяжку, правая нога позади левой, руки по швам, локти чуть не сходятся пониже спины. Зычный голос бухал в крохотной комнатушке, заглушая настойчивый стук дождя. Может быть, дождь знаменует приход муссона, думал Гор, поглядывая в окно. На муссон надеялись все, потому что засуха означала голод для всей Индии.
По столу, не обращая внимания на полковника, полз паук. Домик принадлежал торговцу кожей, сдавшему его под постой 33-му полку на время пребывания последнего в Арракерри, и кишел насекомыми – ползающими, летающими и кусающими. Все чаще и чаще Гор, человек разборчивый и чистоплотный, жалел, что не остался в палатке.
– Расскажите еще раз, что случилось, – обратился он к Моррису. – Если вам не трудно.
Моррис, вразвалку сидевший на стуле по другую сторону стола, поднял забинтованную голову, удивленно посмотрел на полковника, словно не понимая, зачем его беспокоят, но все же подтянулся и, скривившись от боли, пожал плечами.
– Я вообще-то плохо помню, сэр. Это случилось две ночи назад, в Серингапатаме. Там меня и ударили, сэр.
Гор смахнул паука и сделал пометку на бумаге.
– Ударили, – повторил он, выписывая слово каллиграфическим почерком. – Где именно?
– По голове, сэр, – ответил Моррис.
Гор устало вздохнул.
– Это я вижу, капитан. Где вас ударили? В каком месте это произошло?
– Возле оружейного склада, сэр.
– Ночью, если я правильно понял?
Капитан кивнул.
– Ночь была темная, сэр, – пришел на выручку офицеру Хейксвилл. – Черная, сэр, как задница у негра.
Полковник поморщился – грубость сержанта его коробила. К тому же приходилось бороться с нестерпимым желанием сунуть руку под мундир и почесать живот. Он боялся, что подцепил малабарскую чесотку, пренеприятную заразу, обрекающую больного на двухнедельный курс лечения свиным жиром, а если и жир не поможет, примочками раствора азотной кислоты.
– Если было так темно, – терпеливо заметил Гор, – то вы вряд ли могли увидеть нападавшего, не так ли?
– Я и не видел, сэр, – ответил Моррис, не погрешив против истины.