Триумф времени
Шрифт:
Со всей определенностью можно было утверждать, что не существовало другого экс-Бродяги на Новой Земле, который мог бы скорее понять нынешнее состояние Амальфи, но в этот момент Хэзлтон не показывал достаточно хорошую демонстрацию этого. Кроме того, он и его жена Ди — девушка с планеты по имени Утопия, которая очутилась на борту города примерно в то же время, когда там же оказался и доктор Шлосс при уничтожении Герцогства Горта — наверное позабыли, что традиция Бродяг запрещала мэру города Бродяг жениться или заводить детей, и то, что Амальфи занимал пост мэра Нью-Йорка с 3089 года само по себе стало кондиционированием практически за пределами изменения для подобного состояния ума. И в особенности, ему не нравилось, что его постоянно окружали дети и внуки его городского управляющего, в особенности тогда, когда ему было исключительно
Тем не менее, одной из способностей Марка, являлась та, что в своей лучшей форме, он мог реагировать в большей степени, как симбиот, а не как по настоящему отдельное, живое существо. Когда дети после ужина вежливо покинули их, Амальфи понял, что это было сделано по приказу Хэзлтона. Он также догадывался, что это сделано не потому, что Марк хотя бы чуть-чуть подозревал о неудобствах, испытываемых его другом в присутствии столь многих плодов процесса ассимиляции. Скорее всего, дело просто в том, что городской управляющий интуитивно угадал необходимость для Амальфи в конфиденциальной беседе и соответственно организовал подобный разговор, смешав общественное расписание Ди без всяких угрызений совести.
Дети отнесли свое непонятно раннее удаление в виду приближающего время сна для внуков, хотя, как знал Амальфи, когда весь клан собирался на ужин, они, по традиции, делали из этого большое шоу, и весь вечер оставались вместе в соседнем здании, настоящем муравейнике спален, где Хэзлтоны взращивали свою бесчисленную семью. Обитель же Хэзлтонов, в которой они сейчас находились, была по большей своей части только лишь огромной общественной комнатой, в которой они только что поужинали. Теперь, когда ужин закончился, Амальфи едва сдерживался от ерзания, пока вся процессия больших и маленьких Хэзлтонов не проявила свою вежливость. Даже самые маленькие — и каждый из них — должны были произнести прощальную речь великому человеку, таким образом представляя свою не столь уж значительную персону. Их родители давно уже, еще с их собственного детства, поняли, что постоянно занятый мистер Мэр не мог беспокоить себя запоминаем того, кто кем являлся.
Амальфи никогда бы в голову не пришло похвалить сокрытие детьми их разочарования того, что им приходиться столь рано уходить, поэтому он и не понимал, что они разочарованы. Он просто слушал их, не слыша. Но один мальчишка среднего возраста все же привлек его внимание, в основном потому, что с того момента как он появился, Амальфи заметил, что ребенок просто не отрывал глаз от почетного гостя. Это его смущало. Амальфи подозревал, что он либо забыл надеть какую-то необходимую часть одежды либо убрать какие-то следы его подготовки к вечеру. Когда же ребенок, заставивший Амальфи потереть свой подбородок, пригладить брови и пальцем поковырять в ушах, чтобы убедиться в отсутствии в них мыльной пены, заговорил, Амальфи обратил на это внимание.
— Уэбстер Хэзлтон, сэр, и я надеюсь увидеть вас снова по делу огромной важности, — произнес мальчик. Он произнес эту фразу, словно репетировал ее многие недели, со звенящей убежденностью, которая почти что побудила Амальфи назначить встречу там же и сейчас же.
Вместо этого он пробурчал.
— Уэбстер, э?
— Да, сэр. Я был внесен в Большой Список на рождения, когда Уэбстер попросился покинуть город.
Амальфи ощутимо тряхнуло. Давно, несколько сот лет назад, Уэбстер был инженером-ядерщиком, который выбрал то, чтобы покинуть город перед посадкой на Утопии в примерно 3600 году. Конечно же заняло много времени, чтобы заполнить все те провалы в городском реестре после убийственной попытки городов-бандитов предотвратить выполнение их контракта для планеты Он и после значительных потерь при контакте с городом, подверженным эпидемии в джунглях Служителей. И тогда, сперва рождалось еще слишком много девочек. Уэбстер, тем не менее, невообразимо долгое время шел к своему появлению. По его внешнему виду, он не мог быть никак старше четырнадцати лет.
Вклинилась Ди.
— В действительности же, Джон, Уэб родился много времени спустя после того, как был оставлен Большой Список. Но ему нравиться иметь своего патрона-гражданина. Вот и все. Как в старые времена.
Мальчишка коротко глянул своими чистыми коричневыми глазами на Ди и затем, словно исключив ее из их мужской вселенной, произнес:
— Спокойной ночи, сэр.
Амальфи слегка сдержал себя. Никто не мог так просто не принимать во внимание Ди, даже Амальфи. Уж он то это знал хорошо. Однажды он уже пытался.
Процессия продолжалась, и постепенно он снова потерял к ней всякий интерес, пока наконец не обнаружил, что находится наедине с Марком и Ди — если можно было так назвать комнату столь больших размеров и в которой эхом отдавалось столь много сильных личностей. Аура яростной семейственности осталась позади домашнего очага Хэзлтонов, и встала между Амальфи и тем, что он пытался объяснить, так что его изложение проходило с нежелательными запинаниями. И произошло это именно тогда, когда Хэзлтон спросил его, чего он этим хочет добиться.
— Добиться? — спросил Амальфи. — Я не ожидаю, что чего-нибудь добьюсь. Я просто опять бы хотел очутиться там, наверху, вот и все.
— Но Джон, — заговорила Ди. — Задумайся хотя бы на минуту. Предположим, тебе удастся убедить несколько человек еще из тех, прошлых дней, отправиться с тобой. Но это все больше уже не имеет смысла. Ты просто превратишься в некое подобие Летучего Голландца, плывущего под проклятием, направляющегося в никуда и ничего не делающего.
— Может быть и так, — ответил Амальфи. — Но эта картина меня не пугает, Ди. На самом деле, она даже придает мне ощущение что-то вроде вывернутого наизнанку удовлетворения, что, как мне кажется, ты должна понимать. Я не стал бы возражать против превращения в легенду. По крайней мере, это снова бы вернуло меня в историю — предоставило бы мне возможность сыграть свою роль сравнимую с той, что я играл в прошлом. И кроме того, я снова окажусь там, вверху, что само по себе — важно. Я начинаю верить в то, что ничто иное уже более для меня неважно.
— А разве не имеет значения то, что важно для нас? — спросил Хэзлтон. — К примеру, подобное предприятие оставит Облако без мэра. Я не знаю, насколько это теперь важно для тебя, — но мне, насколько помнится, это было весьма важно для тебя тогда, когда мы еще только летели сюда — но значит ли это что-нибудь для тебя теперь или нет? Ты трудился, чтобы заполучить эту работу, ты потворствовал этому, ты даже подстроил выборы соответствующим образом — Кэррел и я, как предполагалось, будут единственными кандидатами. И офис, ради которого мы приняли участие в выборах, был офисом управляющего городом. Но ты умудрился провести Отцов Города так, что это оказались выборы мэра, и конечно же они выбрали тебя.
— Так ты хочешь этот пост? — спросил Амальфи.
— Боги звезд — нет! Я хочу, чтобы ты сохранил его за собой. Ты проявил весьма значительную изобретательность, чтобы его получить, и я не одинок, ожидая, что ты ее постараешься удержать, поскольку получил ее. Никто другой не нацеливается на эту работу. Все ожидают, что ты с этим справишься, поскольку взялся за нее с самого начала.
— Никто не намеревается даже проявить желания заполучить ее хотя бы только потому, что они не знают, что бы они делали с этой должностью, окажись она в их руках, — спокойно произнес Амальфи. — Я и сам не знаю, что с ней делать. Офис мэра в этом Облаке — просто анахронизм. Никто не просил меня ни сделать что-нибудь ни сказать чего-нибудь, ни появиться где-нибудь или быть еще каким-то образом полезным не знаю вот уже сколько лет. Но, как все отлично знают, ты — именно тот человек, который управляет Облаком, да так и должно быть. Я же храню почетный пост, вот и все. Просто подошло время, как мне кажется — самое лучшее, для того, чтобы и в названии, ты тоже принял его, как, впрочем и есть на самом деле. Я отдал все, что только мог для изначальной организации этой работы, и мои знания и способности не подходят для той ситуации, какова она сейчас. На Новой Земле это знают все, и было бы нормальнее, если бы они могли называть вещи своими именами. В ином случае, Марк, сколько мне тогда еще будет позволено якобы заниматься этой работой? Совершенно очевидно, что бесконечно, при твоих нынешних предположениях. Это — новое общество. И предположим, я продолжу именоваться его номинальным лидером еще одну тысячу лет, что вполне возможно? Тысяча лет, за которые новое общество продолжит признавать только на словах те же старые отношения и идеи, которые я представлял, когда они хоть что-то значили? Это будет просто сумасшествие. И ты это знаешь. Нет, сейчас самое лучшее время, чтобы ты принял этот пост.