Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Шрифт:
Крепко жму руку.
[Лето 1929 г.]
Предисловие к испанскому изданию [книги «Дело было в Испании»] [252]
Эта книжка возникла в порядке случайности. Путешествие в Испанию в конце 1916 года вовсе не было мною предусмотрено. Еще меньше я намечал для себя внутреннее обследование мадридской образцовой тюрьмы. Имя Кадикса [253] звучало для меня почти экзотикой. Я его связывал с арабами, с морем и с пальмами. Я никогда не размышлял — до осени 1916 года — о том, существует ли в прекрасном южном Кадиксе полиция. И однако же мне пришлось провести несколько недель под ее надзором. В этом эпизоде все для меня было случайно и казалось подчас забавным сновидением. Однако же это не было ни фантазией, ни сном. Сны не оставляют дактилоскопических следов. Между тем в канцелярии мадридской образцовой тюрьмы можно найти отпечаток всех пальцев моей правой и левой рук. Большего доказательства реальности бытия не может дать ни один философ.
252
Предисловие написано для книги Троцкого Mis percipeciasen en Espane («Мои приключения в Испании»). Madrid: Editoral Espaffa, 1929.
253
Неточное наименование города и порта Кадис в южной части Испании. Основан в конце IХ в. до н. э. финикийцами.
В мадридской тюрьме, в вагоне, в гостинице Кадикса я набрасывал — без определенной цели — свои беглые впечатления. Мои записные книжки совершили затем со мною путь через океан, оставались в моем багаже в те недели, когда я пользовался гостеприимством британского короля в концентрационном лагере Канады, и вернулись со мною через океан и через Скандинавский полу остров в Петроград. В вихре событий революции и гражданской войны я забыл об их существовании. В 1924 году я случайно упомянул о своих испанских впечатлениях и записях в разговоре с моим другом Воронским [254] . Так как он редактировал лучший в Советской республике литературный ежемесячник [255] , то он немедленно же, с энергией прирожденного редактора, использовал мою оплошность и отпустил меня лишь после того, как я торжественно обязался разыскать свои записные книжки, дать их в переписку и привести свои записи в некоторый порядок. Так возникла эта небольшая книжка. Другой из моих друзей, Андрей Нин [256] , решил перевести ее на испанский язык. У меня были большие сомнения насчет целесообразности этого предприятия. Но Нин проявил настойчивость. Ответственность за появление этой книжки в испанском издании остается, следовательно, на нем.
254
Воронский Александр Константинович (1884–1943) — советский писатель и литературный критик. Социал-демократ с 1904 г. Ответственный редактор журнала «Красная новь» (1921–1927). Автор автобиографических повестей.
255
Имеется в виду «Красная новь» — ежемесячный литературный и публицистический журнал, выходивший в Москве в 1921–1942 гг. Первый советский «толстый» литературный журнал.
256
Нин Андрес (1892–1937) — деятель испанского и международного социалистического и коммунистического движения. Член Социалистической партии Испании с 1911 г. В 1920–1921 гг. был генеральным секретарем Национальной конфедерации труда Испании. С 1921 г. член Исполнительного бюро Профинтерна. Работал в Москве. С 1923 г. был членом РКП(б). В 1926 г. присоединился к объединенной оппозиции. В 1927 г. был исключен из партии. В 1930 г. эмигрировал из СССР. По возвращении в Испанию был заключен в тюрьму. После освобождения основал коммунистическую группу, тяготевшую к Троцкому, но позже вступил в конфликт с ним. В 1935 г. основал Рабочую партию марксистского единства (ПОУМ) — крайне левую организацию рабочего движения Испании, стоявшую на позициях решительной борьбы против сталинщины. Во время гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. ПОУМ участвовала в народном фронте, но резко критиковала компартию и советских советников. Нин требовал сочетания борьбы против мятежников с проведением социалистических мероприятий. В мае 1937 г. Нин был арестован, затем похищен агентами НКВД из заключения и убит.
Мои собственные познания в испанском языке остались очень слабы: испанское правительство так и не дало мне усовершенствоваться в языке Сервантеса. Уже этим одним определяется очень беглый и неизбежно поверхностный характер моих наблюдений. Было бы безнадежным делом искать в этой книжке сколько-нибудь широких картин политической, культурной или хотя бы бытовой жизни Испании. Из предшествующего видно, насколько далек автор от подобных претензий. Я не жил в Испании как исследователь, или наблюдатель, или хотя бы как свободный турист. Я въехал в нее как высланный из Франции и жил в ней как мадридский арестант и как кадикский поднадзорный, ожидающий новой высылки. Это очерчивало круг моих наблюдений узкой чертой. Это же предопределяло и мой подход к тем сторонам испанской жизни, с которыми я сталкивался. Без доброй приправы иронии цепь моих испанских приключений представляла бы для меня самого совсем неудобоваримую пищу. Тон книжки во всей непосредственности передает те настроения, с какими я совершил путешествие через Ирун — Сан-Себастьян — Мадрид в Кадикс и оттуда снова через Мадрид в Барселону, чтобы затем, оттолкнувшись от европейского побережья, высадиться на другой стороне Атлантического океана. Что ж, если эта книжка может заинтересовать испанского читателя и немножко ввести его в психологию русского революционера, я не буду жалеть о труде, потраченном моим другом Нином на перевод этих беглых и непритязательных страниц.
Константинополь, [лето 1929 г.]
Ко всем секциям интернациональной оппозиции
О созыве конференции европейских секций
Дорогие товарищи!
Рост наших рядов, упрочение наших организаций, возникновение новых и новых национальных секций ставят перед нами новые задачи и возлагают на нас новые обязанности.
До сих пор работа наша имела главным образом критический и пропагандистский характер. Мы подвергали и подвергаем критике гибельный опыт политики центристов-бюрократов и их руководства Коминтерном. Эта сторона нашей деятельности не только сохраняет и впредь все свое значение, но должна быть расширена и углублена. Однако рядом с этим левой оппозиции необходимо все более активно вмешиваться в борьбу пролетариата, давая каждый раз свою оценку положения и вытекающие из нее лозунги.
Совершенно ясно, что эта задача требует все более тесного международного сплочения рядов оппозиции. Подготовку мировой конференции международный секретариат [257] считает поэтому важнейшей из своих обязанностей.
Мы думаем, однако, что в качестве подготовительной меры необходимо в возможно более короткий срок созвать конференции по континентам (Европа, обе Америки, Азия).
Особенно настоятельной представляется нам созыв европейской конференции. В рамках мирового целого Европа представляет собою не только географическое, но и некоторое экономическое и политическое целое. Незачем напоминать, что на этот факт опирается лозунг Соединенных Штатов Европы. Именно сейчас проблема Европы как таковой стоит особенно остро. Узлом этой проблемы является Германия, ее судьба, ее дальнейшее развитие. Недавние выборы в Германии вскрыли в положении этой страны противоречия небывалой остроты. Крайне неустойчивое равновесие сил немецкого общества может развернуться в ближайший период как в сторону пролетарской революции, так и в сторону фашистской контрреволюции. И в том и в другом случае вся Европа — Европа прежде всего — будет вовлечена в водоворот огромных событий. Международная оппозиция должна выработать единообразную оценку обстановки в Германии, в Европе и во всем мире и выдвинуть для разных стран строго согласованные между собою лозунги, вытекающие из общей концепции.
257
Международный (Интернациональный) секретариат оппозиции был образован «явочным порядком» в 1929 г. и утвержден на конференции в Париже в апреле 1930 г.
Вот почему мы считаем необходимым созвать подготовительную европейскую конференцию в самом начале ближайшего года. Остающиеся два — два с половиной месяца должны быть использованы для самой серьезной и тщательной подготовки этой конференции.
Происходящая сейчас конференция нашей германской секции даст несомненно важный материал для оценки политического положения и задач оппозиции. В этом же духе будет вестись подготовка конференции французской Лиги. Проекты резолюций будут своевременно доведены до сведения всех наших секций. Разосланные редакцией «Бюллетеня русской оппозиции» [258] тезисы «Поворот Коминтерна и положение в Германии» [259] должны также рассматриваться как документ, подлежащий обсуждению всех секций в процессе подготовки конференции.
258
Имеется в виду «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)», выходивший под общим руководством Троцкого с июня 1929 г. До 1931 г. журнал выходил в Париже, в 1931–1933 г. в Берлине, затем вновь в Париже (в феврале 1934 — апреле 1935 г. издавался в Цюрихе). Непосредственным руководителем издания был сын Троцкого Л.Л. Седов. После начала Второй мировой войны издание журнала было перенесено в Нью-Йорк и прекращено в 1941 г.
259
Имеется в виду статья Троцкого «Поворот Коминтерна и положение в Германии» (Бюллетень оппозиции. 1930. № 17–18. С. 45–54). В этой статье поворот Коминтерна к «третьему периоду» в свете германских событий рассматривался как авантюризм, был сделан вывод, что «фашизм» (национал-социализм) стал в Германии реальной опасностью.
№ 3 Бюллетеня [260] мы намерены посвятить преимущественно вопросам, связанным с европейской конференцией. Мы настойчиво приглашаем все секции, с одной стороны, прислать нам документы и материалы, освещающие их позицию и работу в области актуальных задач, с другой стороны, высказаться по поводу разосланных и подлежащих в ближайшее время рассылке документов, внося свои поправки, дополнения или контрпредложения.
Само собой разумеется, что речь идет о конференции организаций, стоящих на общей принципиальной основе, проверенной опытом борьбы и международной дискуссии. Было бы совершенной бессмыслицей возвращаться на конференции к решению вопросов (одна или две партии, классовый характер СССР, классовая природа китайской революции и пр.), по линии которых уже произошло непримиримое размежевание внутри оппозиции. Крепко и надежно только то, что завоевано в борьбе. Задача конференции не в том, чтобы снова ставить завоеванные позиции под знак вопроса, а, наоборот, в том, чтобы ясно и точно формулировать общие нам идеи и методы и превратить их в краеугольный камень платформы международной оппозиции. Таким образом, европейская конференция сможет совершить крупный шаг вперед, подготовив разрешение важнейшей задачи мировой конференции, а именно — принятие обязательной для всех секций платформы.
260
Имеется в виду международный «Бюллетень оппозиции».
Мы надеемся, что наша инициатива встретит полное сочувствие и поддержку с вашей стороны. Во всяком случае, просим вас дать ваш принципиальный ответ относительно желательности и целесообразности конференции в январе 1931 года как можно скорее.
[Лето 1929 г.]
Письмо Г.И. Мясникову
Уважаемый товарищ Мясников!
Вопрос о задержке вашей рукописи мне не ясен до сих пор (если такая задержка была), а следовательно, не ясно и кто в ней повинен (если виновные имеются вообще). Пересылая рукопись в Берлин, я отнюдь не писал кому-либо, что она не спешная. Это я вам объяснял, что посылаю в Берлин для переписки менее спешные вещи за полным отсутствием в Константинополе бюро русской переписки.
Одной из причин задержки могло являться то обстоятельство, что Румынову в Берлине некоторые лица не доверяют, в частности Пфемферт. Я Румынова не знаю. Получил от него телеграмму и письмо. Телеграмма показалась мне наглой, письмо глупым. Я не ответил ни на телеграмму, ни на письмо.
Ваша постановка вопроса, будто я должен дать предисловие, чтобы обеспечить появление вашей брошюры, иначе-де я окажусь сталинцем, — совершенно несерьезна. Сталинизм состоит не в том, что Сталин противодействует распространению вредных идей, а в том, что Сталин неправильно различает идеи вредные и полезные. Вопрос надо ставить по существу, а не с точки зрения какой-то всеобъемлющей идейной филантропии. Уже из этого одного вашего подхода видно, до какой степени несовместимы наши позиции. Считаю поэтому, что самым здоровым будет, если мы отделим личные товарищеские отношения, определяемые нашим эмигрантством новой формации, от политической деятельности. Я думаю, что мы можем обмениваться товарищескими услугами, не требуя и не ожидая друг от друга того, чего не можем дать друг другу: политической солидарности. А раз ее нет, как я вижу из содержания и из тона ваших писем, то нелепо было бы гоняться за ее призраком.
Особенно же смешно будет, товарищ Мясников, если мы начнем друг друга в письмах укорять, обучать, урезонивать и прочее. Это же значит только тратить время свое и чужое да трепать нервы. На этом кончаю. Буду рад, если удастся в том или ином практическом вопросе быть вам полезным.
Новая французская оппозиционная газета «Вэритэ» напечатала протестующую заметку по поводу вашей «уголовщины». Подобная заметка идет и в русском «Бюллетене». Эту же заметку я послал в Берлин с тем, чтобы комитет сделал из нее то употребление, какое сочтет нужным.