Трое из Лукоморья
Шрифт:
Я бросилась девочке навстречу, и та практически упала в мои объятия. Её сильно трясло; она пыталась что-то объяснить, но звуки никак не складывались в слова, смешиваясь с рыданиями. Я поспешила проводить Дару в дом и усадила на скамью. Хотела приготовить ей что-нибудь успокаивающее, но девочка не соглашалась отпускать мою руку, и я послушно села рядом с ней.
— Тихо, тихо, — мягко сказала я, гладя её по мокрым волосам. — Не пытайся ничего говорить, просто дыши поглубже и постарайся успокоиться.
Я положила ей руку на лоб, и осторожно прижала ладонь к влажной поверхности кожи. Моё дыхание стало ровным и размеренным; я прикрыла глаза, чтобы лучше воспринимать информацию. Воспоминания Дары превратились в связный поток
Это было похоже на ночной кошмар. Дара спала в своей постели крепким предрассветным сном. Из этого сна её резко выдернула тётя, которая склонилась над девочкой и изо всех сил трясла её за плечи. Дара непонимающе заморгала, тряхнула головой, разгоняя дрёму. Тётя всё время что-то говорила, но прошло какое-то время, прежде чем Даре удалось уловить смысл произносимых слов.
— Беги, Дара, тебе надо бежать! Скорее, скорее! Вставай!
Ничего не понимающая девочка села на постели, и тётя стала поспешно обувать её в стоявшие у кровати лапти.
— Надо торопиться! Здесь солдаты из королевского гарнизона, они пришли за тобой! Говорят, у них приказ самого царя! Они хотят забрать тебя в городскую темницу!
— В какую темницу, с какой стати, за что? — недоумённо бормотала Дара, ожесточённо протирая красные глаза. — Я ничего такого не делала.
— Уж если им в голову втемяшилось, не имеет значения, делала или нет, — отозвалась тётя, накидывая на плечи девушки первый попавшийся платок. — Торопись! Коля с Алёшей стараются их задержать, но это ненадолго. Туда нельзя, — остановила она метнувшуюся к двери Дару. — Прямо к ним в лапы попадёшь. — Она отдёрнула занавеску и распахнула окно. — Сюда, через огород, и за околицу! Беги к своей ведьме, пусть она тебя спрячет. А там авось всё само уляжется. Ну, давай!
Дара послушалась, забралась на подоконник и соскочила на землю с другой стороны, а затем побежала кратчайшей дорогой к калитке, перепрыгивая через грядки. Из дома донеслись громкие голоса чужаков. За околицей обнаружились два оседланных коня; поводья были перекинуты через низкую яблоневую ветку. Значит, всадников двое, заключила Дара, не замедляя бега. Голоса стали громче, перерастая в крики; оглянувшись, девочка поняла, что солдаты выскочили из дома и теперь бегут следом за ней. Нежные ростки на заботливо прополотых грядках безжалостно сминались тяжёлыми сапогами. Дара припустила ещё быстрее, выскочила на дорогу, ведущую к мельнице, потеряв на бегу цветастый платок. Вернуться за ним она не решилась, и правильно сделала: расстояние между ней и преследователями успело сократиться. Сердце отчаянно колотилось, дыхание нарушилось, но разум сработал ясно: так ей не добежать. Девочка резко повернула направо, сбежала с наезженной дороги и метнулась по направлению к густому ельнику, где проще было затеряться. Похоже, преследователи догадались о её намерениях. Что-то резко просвистело в воздухе у самого её уха, и в двух шагах от девочки в землю врезалась короткая арбалетная стрела. Лишь в этот момент Дара впервые по-настоящему осознала, что происходящее — это не кошмарный сон, а реальность, и ей деяйствительно угрожает опасность. Несколько мгновений спустя она уже находилась среди мягких еловых веток, скатилась вниз по земле и побежала дальше, ловко огибая стволы и перепрыгивая через корни. Здесь она знала каждый камушек, каждую травинку, и потому преимущество было на её стороне. Преследователи тоже это поняли и где-то далеко за спиной послышалась грубая брань.
— Говорил я, надо верхом, а ты заладил "и так догоним"! Вот и догнали! Ищи её теперь свищи!
— Так ведь почти что и догнали!
— За почти жалованье не платят!
— Да куда она денется!
Продолжения перебранки Дара не слышала. Она бежала всё дальше и дальше, не останавливаясь. Возвращаться на дорогу было слишком опасно, и девочка решила пробираться к избушке окольным путём, через болота. Там она точно не столкнётся нос к носу с солдатами; к тому же они никак не смогут преследовать её верхом.
Дальнейшее было и так понятно, и я медленно опустила руку, прерывая тянущийся через неё поток. Дара уже не плакала и, казалось, немного пришла в себя. Правда, её била сильная дрожь, но тут я не считала нужным вмешиваться. Через такую дрожь тело выпускает наружу скопившееся напряжение; лучше всего было дать этому процессу пройти своим чередом. Раз напряжение перешло в тело, значит, душе стало легче, а это главное.
— Я не понимаю, что они от меня хотят, — тихо сказала Дара, поднимая глаза. — Зачем они стреляли, я же ни в чём не виновата! Как можно вот так, ни за что ни про что?
— Можно, ох, как можно, — пробормотала я, а громче сказала: — Сейчас главное успокоиться. Здесь ты в безопасности. Тётя очень правильно поступила, отправив тебя ко мне. Давай-ка ты для начала переоденешься, и заодно мы просушим тебе волосы. А потом заварим крепкого чаю с пустырником, посидим и подумаем, что случилось и почему. Что-то тут и вправду непонятно, но не беда, захотим — разберёмся.
Я нагрела немного воды, передала Даре два полотенца — одно влажное, другое сухое — и принялась рыться в шкафу. Ничего идеально подходящего девочке по размеру не было, но одно платье должно было более или менее сойти. Я протянула его Даре. Пока девочка переодевалась, отжимала волосы и приводила себя в порядок, я заварила чай. Добавила пустырник, немного измельчённых шишек хмеля и чуть-чуть мёда. Такой напиток должен был возыметь хороший успокоительный эффект. А в успокоении Дара без сомнения нуждалась.
— Я хотела спросить, — заговорила она, просовывая руки в рукава платья. — Вы говорите, я в безопасности. А не может получиться, как тогда, с ведьмами? Ведь солдаты приходили за ними и забирали в тюрьму.
— Об этом можешь не беспокоиться, — заверила её я. — Во-первых, никому и в голову не придёт искать тебя здесь. С какой стати? Проследить за тобой они не могли; кстати, это целиком и полностью твоя заслуга. Мы с тобой далеко от деревни; как они догадаются прийти именно сюда? Ну, а во-вторых, в те времена, о которых ты говоришь, ведьм заставали врасплох, когда они не ожидали неприятностей. И приходили за ними целые толпы. А мы с тобой уже подготовлены. Да и с двумя солдатами я, знаешь ли, как-нибудь справлюсь, если придётся.
Платье действительно было несколько великовато, но в целом смотрелось неплохо; серо-зелёная гамма определённо девочке шла.
Мы сели за стол и стали пить чай, Дара — тот самый, с пустырником, а я — остатки земляничного, заваренного полчаса назад.
— Скажи мне, ты последние пару месяцев бывала где-нибудь, кроме своей деревни? — спросила я.
Дара нахмурила лоб.
— Здесь, у вас, — принялась перечислять она, — в Луковищах, ну и на реку несколько раз ходила.
Луковищами называлась соседняя деревенька, расположенная к западу от той, где жила Дара.
— Это всё не то, — покачала головой я. — В городе ты не была?
— Нет. Очень давно не была.
— А может, через вашу деревню кто-то проезжал? Какой-нибудь купец, чиновник или военный? Может, вы с ним поругались или не поделили что-то? Может, ты кому-то отказала, и он теперь мстит?
— Да нет, никому я не отказывала! — возмущённо воскликнула Дара. Поняла, что сказала что-то не то и поправилась: — То есть мне никто не предлагал. Ну, в смысле…Короче, маленькая я ещё!
Да, сильно же должны были довести двенадцатилетнюю девочку, чтобы она по доброй воле произнесла такую вот фразу. Но я предпочла не заострять на этом внимание.