Троекон. Книга 1: Третий путь
Шрифт:
У его рыцарей дела обстояли не хуже. Действовать вместе было куда как эффективней, и второй голем оказался на земле почти сразу за первым.
Лютер пропустил четверых оставшихся в живых рыцарей и, оглянувшись напоследок на тела погибших, мимо которых уже топали остальные големы, скрылся в проходе.
Этого времени должно было хватить, чтобы рыцари добрались до выхода, однако он застал их все еще толпящимися на лестнице у двери.
– Чего встали? – рявкнул молестий.
– Дверь заперта, – с паникой в голосе ответил рыцарь-викаран.
Дверь, настолько хлипкая, что ее, казалось, мог снести с петель
Вариантов было два: либо вернуться и сразиться с големами, а затем углубиться еще дальше в катакомбы, в надежде найти проход во вторую часть, где находился Войтос, либо проломиться через запертую магией дверь. В обоих вариантах присутствовал вопрос: сколь много магической энергии было вложено в големов и заклинание, подпирающее дверь.
Коридор от двери до винного погреба являлся довольно узким, из-за чего големы могли продвигаться вперед лишь поодиночке, и Лютер быстро принял решение. Как и всегда.
– Задержите големов, но не подставляйтесь, бейте по ногам и рукам, не дайте себя схватить.
Узкий коридор и для рыцарей не самое лучшее поле боя, но вариантов было мало. Молестий отозвал одного из воинов, и они вдвоем начали дубасить дверь, что есть силы.
Лютер, будучи молестием, носил доспехи, практически полностью созданные из довольно редкого материала – Божьего камня. Божьи камни обрушивались с небес горячими огненными вспышками, и люди верили, что они посылаются самими Богами Четырех Сторон Света как в наказание, так и в дар свыше. Этот материал обладал очень полезным свойством, особенно для служителя Викараная, – он почти не пропускал магию.
Доспехи обычных рыцарей-викаранов тоже украшались Божьим камнем, но лишь в виде филигранного тауширования, а посему могли защитить лишь от незначительных магических проявлений, обычно просто частично их ослабляя.
Этим фактом и хотел воспользоваться Лютер.
Добиться достаточного разбега по крутой узкой лестнице просто невозможно, поэтому молестий вместе с рыцарем отступали лишь на пару ступеней вниз, а затем одним прыжком обрушивались плечом на такую хлипкую, но столь прочную преграду.
Где-то внизу послышались звуки ударов металла о камень. Необходимо было торопиться. Лютер все сильнее налегал на дверь, и его плечо с каждым ударом саднило все сильнее. Он не поддавался панике, однако, казалось, что дверь стояла здесь вечность и простоит не меньше.
Судя по всему, маг поставил барьер прямо сквозь дверь, окружил ее, словно залив в янтарь, только куда более прочный и невидимый. Доспехи из Божьего камня являлись отменным подспорьем, но двоих людей явно недостаточно.
Звуки борьбы приближались вместе со светом факела.
Лютер со всеми этими неожиданными встречами забыл о той шестерке, что оставил у окна. Чем они там занимаются? Молестий думал о самом худшем – к этому его приучила жизнь.
Казалось, Боги услышали молитвы служителя Церкви, и когда Лютер уже начал отчаиваться, а его помощник и вовсе просто облокотился на дверь, не в силах ударить по ней еще хотя бы раз, магическая защита поддалась.
После очередного удара, вместо того, чтобы вновь почувствовать
Но отдыхать было некогда.
– Назад! – закричал он, вбирая в горящие легкие как можно больше воздуха. – Отступайте!
Спустя несколько мгновений из жерла ада вылетела запыхавшаяся двойка рыцарей. Лютер не стал задавать глупые вопросы.
Секунды тянулись бесконечно, но из темноты проема не раздавалось больше ни звука, словно все произошедшее оказалось лишь дурным сном. Вот только не всем удалось проснуться.
Когда стало понятно, что големы не собираются их преследовать, Лютер опрометью бросился к комнате, где оставил шестерых рыцарей охранять проем в стене, некогда бывший окном. Он увидел то, чего боялся с самого начала: все мертвы. Вот только, в отличие от Ритара, которому перерезали глотку, эти оказались убиты магией. Их словно заморозили в мгновенье ока, превратив в ледяные статуи. Однако была одна странность: все они лежали на земле, словно устали и прилегли поспать рядом с ранее почившими товарищами. Лютер не раз видел последствия Оледенения, и знал, что человек, подвергнутый заклинанию, замирал в той позе, в которой находился в тот момент.
Как они оказались на земле? И где маг, совершивший это?
Лютер развернулся и также бегом поспешил ко второй двери, ведущей в другую часть подземелий. Как он и думал, она тоже оказалась заперта магией, но с той стороны не раздавалось ни звука. Нужно было сделать сложный выбор: разбить заклинание и спуститься вниз, надеясь, что люди еще живы, либо подняться на второй этаж и «поговорить» с Советом.
Теперь запертые двери оказались очень кстати. Отсюда никто не сможет сбежать, пока не будет полностью уверен, что ему в спину не вонзят нож. Или не превратят в лед.
Лютер ненавидел юг, ненавидел холод и снег, но еще больше он ненавидел магов. И вот в самом южном городе самой южной страны перед ним предстал противник, преимущественно предпочитающий использовать замораживающую магию.
У молестия чесались руки растопить этот лед праведным пламенем костра, и он уже знал, чем – кем! – его разжечь.
***
С рыцарями, охраняющими дверь снаружи, пришлось несколько повозиться. Мурре удалось их заморозить только потому, что они не ожидали атаки со спины, но все равно их реакции можно было только позавидовать.
Первого волшебник он заморозил сразу же, однако второй едва не зацепил его мечом, которые, как оказалось, они и не думали держать в ножнах. Мурра знал множество очень полезных заклинаний, благодаря которым ему была не страшна и целая сотня рыцарей, однако для них требуется время.
Когда он с семьей бежал от войны, то попросту не имел возможности обучаться магии, совершенствовать ее и увеличивать собственные умения и знания, а все книги о магии ему пришлось уничтожить, чтобы, не дай Боги, никто случайно их не обнаружил. Четыре года он стоял на месте, не имея возможности изучать новые заклинания, да и оттачивать старые было крайне опасно, о нем и так слухи по всему городу ходят.