Трофей Его Высочества
Шрифт:
Анхельм медленно выдохнул, будто стараясь успокоить самого себя. Но я была слишком зла, чтобы думать о его проблемах.
– Твоя внешность вернётся через сто дней. Можешь начинать отсчёт.
– Что?! – завопила я. – Нет! Лучше убей меня прямо сейчас!
Брат зажмурился, с силой сжал кулаки и вдруг сорвался, впервые на моей памяти. Он резко подскочил ко мне, больно схватил за локоть и потащил к окну. А там заставил посмотреть на горящую столицу и зло сказал:
– Это всё из-за тебя! Из-за твоей глупости и отцовской
– Не я развязала эту войну! – крикнула в ответ.
– Ты стала её причиной! Ты! И глупая одержимость отца. И знаешь, что… – он резко меня отпустил и, тяжело дыша, отошёл в сторону. – Бурда, которую ты выпила, называется «Зелье истинного лика». Сейчас твоя внешность – отражение твоей души. Нравится? Это не чей-то там придуманный образ. Это ты! Настоящая! И может, эти сто дней всё-таки пойдут тебе на пользу. Очень надеюсь, что пока я буду спасать нашу страну, ты станешь хоть чуточку добрее и мудрее.
Отвернулся, бросил взгляд на притихшую Петру, и обратился именно к ней:
– Пожалуйста, не дай моей неразумной сестре натворить глупостей.
Хельм глянул на часы, сказал, чтобы через минуту после его ухода мы потайным коридором отправились в крыло для слуг. И ушёл. Даже не попрощавшись.
Я же так и стояла у окна, словно громом поражённая. А в голове всё ещё звучали жуткие слова «Зелье истинного лика». Неужели я на самом деле настолько ужасна? Но… ничего ведь плохого не делала. Да, у меня сложный характер, ну и заносчивости хватает. Мне по большей части всегда было всё равно, что обо мне думают другие. Так разве это плохо для принцессы? Почему же бородавки? Что они значат? И вообще…
– Госпожа.
Голос Петры напомнил, что сейчас не самое лучшее время для самокопания. Вспышка гнева и злости угасла, ей на смену пришло холодное осознание собственного незавидного положения.
Что-что, а брать себя в руки я умела всегда. Этому мне пришлось научиться очень рано.
– Рена, – поправила я свою камеристку, которая теперь по сравнению со мной казалась настоящей красавицей: высокая, с собранными в строгий пучок тёмными волосами, даже в свои сорок она выглядела довольно молодо. – При всех своих недостатках, я не дура. Потому понимаю, что теперь правила изменились. Говори мне «ты».
– Хорошо, Рена, – кивнула женщина. – Идём. Нужно успеть показать тебе хотя бы часть помещений для слуг и рассказать о сути работы, чтобы ты не выдала себя.
Я в последний раз осмотрела свои покои. Просторная гостиная в светло-лиловых тонах, полукруглый мягкий диван, чайный столик, камин, любимые книги. А вон за тем столом мы часто завтракали с фрейлинами, игнорируя столовую. А картину с рассветом в горах мне когда-то нарисовала мама.
Увы, теперь всё это придётся оставить в прошлом. А впереди будущее… о котором даже думать страшно.
Но я готова шагнуть в него. Тем более, что служанкой мне быть придётся всего неделю.
Что ж, представим, что это просто такая игра. И я обязательно выйду из неё победителем.
Глава 2. Тьма
– Рена! Рена, демоническое ты отродье! Иди сюда! Немедленно! Я тебе устрою сладкую жизнь! Курица ты ощипанная!
Я стиснула зубы и крепко зажмурилась. Дико хотелось просто взять и по-глупому расплакаться. Рыдать в голос. Выть, словно раненая волчица.
А ещё высказать всем этим грязным простолюдинам, кто они, и кто я. И лишь осознание того, что это станет последним поступком в моей жизни, заставляло кое-как держаться.
– Рена! – в очередной раз заголосила толстуха Бонга, которую крылатые приставили к нам старшей.
Она были и надсмотрщицей, и начальницей, и тюремщицей одновременно. А за неповиновение всегда карала особенно изощрённо – давала самую муторную и грязную работу. Хотя для меня любая работа казалась одинаково кошмарной.
Но я понимала, что не имею права взбрыкнуть. Наоборот, приходилось очень быстро учиться мыть полы, чистить овощи, подметать, даже готовить. Получалось у меня не всегда, и часто я становилась первым посмешищем для других девушек. И если бы не умела быстро брать себя в руки и тщательно скрывать собственные эмоции, то давно бы уже сорвалась.
– Рена! – снова закричала Бонга. – Если не явишься через минуту, я всё равно тебя оттуда достану. А после отбора запру на ночь в подвале! С крысами!
Послышались громкие удаляющиеся шаги, а я всхлипнула и с силой вонзила ногти в ладони.
Дева Заступница и все боги! Как же хочется кричать! Или забраться на высокую башню и шагнуть с её края в самую глубокую пропасть. Прямиком бездну. Уверена, даже там было бы гораздо лучше, чем здесь.
Не понимаю, как так вообще можно жить? От рассвета до самого заката чистить, мыть, убирать, преклоняться перед всеми, беспрекословно исполнять любые поручения. Каждый день с небольшими перерывами на сон. Никакого отдыха, никакого чтения. Да что говорить, если половина слуг банально не знали букв! А их разговоры между собой было больно слушать: грязь, глупость, недалёкость. Потому я предпочитала молчать. Молчать и уходить на чердак кухонного крыла при каждой возможности.
Увы, местонахождение моего убежища быстро раскрыли, но выгнать меня отсюда всё равно не могли. Я хорошо пряталась. Да и Бонга сюда банально не могла подняться. Под её немалым весом шаткая лестница вряд ли бы устояла.
Жаль, я не могла сидеть тут безвылазно. И так многие смотрели на меня с подозрением. А мне никак нельзя было допускать, чтобы кто-то провёл параллель между мной и сбежавшей принцессой Эниремией.
Но как же сложно каждый раз усмирять собственную гордость! Наступать самой себе на горло. Ломать себя…