Трофей Степного Хана
Шрифт:
Потом поняла, куда он смотрит.
Он же на постель свою смотрит, а она… Чеееерт…
Сердце тут же ухнуло в пятки, она смутилась и отвела глаза, а потом и вовсе хотела отойти. Но он слишком быстро, как-то вдруг в один момент оказался рядом. Такой высокий, широкоплечий и сильный, она ему едва доставала до перекрестья ключиц.
Взял ее за плечи и замер, глядя сверху вниз.
Он видел, как девушка смотрела на него. Видел, что она стоит у его постели. Когда понял, дыхание зашлось. Значит, она хотела этого, думала об этом?
Его мгновенно обожгло. А она еще стала отворачиваться.
Нет! Он не хотел ее пугать. Тэмир хотел, что бы она пришла к нему сама, по своей воле. Девушка – дракон. Он чувствовал сейчас ее тонкое хрупкое тело сквозь одежду. А она замерла, притаилась. Молчала и не шевелилась в его руках.
Боится или ждет?
Мучительно! Ему видно было только ее золотистую макушку, и постепенно тонкий сладкий аромат ее волос просачивался в легкие, мутил сознание.
«Посмотри на меня!» – кричала душа.
«Посмотри!»
«Скажи, ты хочешь?»
Они так и стояли рядом, а его руки на плечах ощущались как тиски, но не сдавливали, а делали ее легкой. Как будто она сейчас взлетит или растает. Глупо, но она не могла заставить себя вырваться и отойти. Он бы отпустил, Аля знала.
Вместо этого она затихла и смотрела в центр его груди. И так странно, ведь тут антисанитария, они же не моются. Но от Тэмира пахло приятно, нагретым на солнце камнем пахло и немного дымом. Она дышала тихонько, стараясь, чтобы он не заметил. И весь этот момент, он длился и длился, и ее затягивало.
И тут он едва слышно позвал:
– Алия.
А ее прошило молнией. Вскинула на него взгляд, мужчина подался вперед и чуть сильнее сжвл ее плечи. Он, кажется, хотел что-то сказать… Но тут внезапно снаружи раздались шаги, послышался шум. Там явно что-то происходило.
Тэмир среагировал мгновенно, толкнул ее в сторону занавески, а сам шагнул ко входу.
***
Сейчас он был напряжен, как перед прыжком и просчитывал шансы.
Кто, сколько? Люди Дер-Чи? Это не было бы неожиданностью. Ханский сын и без того смотрел на него голодным волком, а после сегодняшнего совета. Тэмир не стал бы удивляться. Он только прикидывал мысленно, как будет пробиваться, если что.
Девушка за занавеской. Он понимал, что это мало поможет, но мысленно просил, чтобы та затаилась и звука не издавала. Наконец топот большого количества ног и бряцание оружия раздались уже у самого входа в шатер. А время как будто замерло и звуки пропали.
Тэмир видел, как медленно поднимается и отлетает в сторону полог его шатра…
И вдруг все вернулось, а Тэмир замер ошарашенно.
Сначала в проеме возникли двое их ближайшей ханской охраны, а потом на пороге его шатра появился сам Угэ-хан. Собственной персоной. Огляделся и, высоко поднимая ногу, шагнул внутрь. А за ним вошел старый темник* Забу-Дэ.
Это казалось настолько невероятным, что Тэмир замешкался. Ненадолго, но этого хватило, чтобы ханские псы рявкнули:
– Как встречаешь великого хана, пес?!
Тэмир тут же склонил голову и сцепил руки на груди.
– Мой хан.
Он ничего на забыл из того страшного дня, ни единого мгновения. И он знал, что когда-нибудь он убьет старого шакала, вырезавшего всю его семью. Но не сейчас. Сейчас Тэмир должен был думать о том, как выжить и защитить девушку.
А Угэ-хан повертел головой, нарочито внимательно рассматривая убранство шатра, и проскрипел:
– Вот, решил посмотреть, как живет самый умный десятник моего войска.
Тэмир молчал, не зная, что сказать. Повисла гробовая тишина. Воздух как будто стал сгущаться, повеяло опасностью.
– Благодарю, мой хан, – проговорил Тэмир.
И поклонился, чтобы скрыть выражение глаз.
Хан продолжал какую-то свою игру. Его псы замерли, глядя перед собой, а по виду Забу-Дэ вообще ничего нельзя было понять. Старый темник, под рукой которого была ханская гвардия, (сильнейшие воины, лучшие из лучших, переламывавшие хребет любой армии), мог с одинаковым лицом резать головы и есть сладкий плов.
Казалось бы, что можно высмотреть в шатре простого воина? Однако Угэ-хан продолжал вертеть головой и демонстративно оглядываться. И как будто только сейчас заметил, остановился взглядом на занавесе, за которым была Алия.
В тот момент Тэмир просто окаменел, изготовившись драться. Но хан неожиданно перевел взгляд на его постель. Потом снова на занавес. И вдруг спросил:
– А как тебе трофей? Понравился?
В какой-то момент Тэмир похолодел, потому что за этим чувствовалось что-то тайное, как будто липкие щупальца в душу полезли. Но вида он не подал. Увидят, набросятся как стая шакалов. Потому он склонил голову еще ниже и сказал:
– Мой хан, твоя милость ко мне бесконечна. Трофей не мог не понравился.
– Хе-хе, – противно усмехнулся Угэ. – Тогда почему ты спишь отдельно?
Это уже был предел, за которым терпеть становилось невозможно.
– Мой хан… – начал Тэмир.
– Айте**, – проворчал Забу-Дэ. – Может, он храпит или громко пускает во сне ветры? Разве нам обязательно это знать?
Послышался сдавленный смех, однако напряжение, достигшее было пика, сошло. Хан сказал, усмехаясь:
– Ты прав. Айте.
И повернулся к выходу, но прежде чем уйти, бросил через плечо:
– Помни мою доброту. И заведи немного добра, мой трофей не должен жить в такой нищете.
***
Когда Дер-Чи донесли, что хан был у змееныша в шатре, он был в ярости. И еле дождался ночи, а потом опять ускакал в степь.
***
Как только ушел Угэ-хан и вслед за ним его прихвостни покинули шатер, Тэмир тут же снял малахай и сдернул с себя ханский подарок. Халат душил его! Но еще больше его сейчас душила злость.