Троица. Охотники на ведьм
Шрифт:
Она кивнула.
– В первый же месяц. Мне надоели необъятные животы судей, церковных приоров, торгашей с рынка и прочих постояльцев того заведения. Я убежала посреди ночи, сумела проскользнуть мимо стражи и осела здесь. Давно это было. И вспоминать не хочется… Может, лучше ты мне чего расскажешь о себе, странник? Имя у тебя там еще не появилось?
– Даймонд.
– Красивое имя! – она цокнула языком. – Не из этих мест?
– Не совсем из этих.
– А как тебя угораздило податься в священники?
– Я не священник. Я солдат.
– Знаешь что, солдат, пора бы тебе вымыться, а то смердишь тухлыми травами! – она поднялась с пола и вышла на улицу, вернувшись через некоторое время с большой тяжелой бадьей, которую приволокла со двора. – Сейчас натаскаю тебе воды из реки, а ты пока разденься и осторожно сними повязки.
Он с удовольствием залез в воду, несмотря на то, что она была холодной. Эльза взяла со стола его кинжал и кусок мыла.
– Нужно тебя побрить, солдат, пока вши в бороде не завелись.
Даймонд напрягся, увидев в ее руках блеск своего оружия, но потом, когда она намылила его лицо и шею, и стала осторожно водить лезвием по отросшим волоскам, мужчина расслабился и с наслаждением прикрыл веки. Он и сам не заметил, как стал подглядывать за движениями ее соблазнительного тела, пока она крутилась около бадьи, расчесывая его волосы гребешком. Ее загорелая кожа приобрела золотистый оттенок из-за тусклого света нескольких свечей, расставленных возле бадьи.
– Полезай ко мне, – предложил он, взяв ее за запястье.
Эльза, хихикая, стянула через голову платье и залезла в холодную воду. Съежившись от холода, она прижалась к груди мужчины своими большими, мягкими грудями. Их губы на мгновение слились в поцелуе, после чего Даймонд стал водить пальцами по ее волнующим округлостям. Он давно не был с женщиной и только сейчас понял, как ему этого не хватало.
– А ты крепкий солдат, Даймонд! – она оседлала его прямо в воде и заглянула в его серые глаза. – Уверен, что твои раны не вскроются от натуги?
– Это зависит оттого, как ты их зашила, – улыбнулся он.
Женщина закусила нижнюю губу и стала плавно двигаться, иногда поглядывая на охотника из-под полуопущенных век. И тут Даймонд увидел то, из-за чего все его мускулы напряглись, а сердце бешено забилось. Тут же вспомнились слова инквизитора Якоба о поклонницах дьявола, носящих на себе ведьмовский знак – дьявольскую метку, – через которую они кормили бесов своей же кровью.
Охотник сжал правую грудь женщины и нащупал пальцами неестественно крупную, выпуклую родинку, чернеющую прямо рядом с торчащим соском. Значит, ведьмы не просто выдумка трусоватых монахов в рясах с обритыми головами? Сначала проститутки в борделе. Теперь эта добрая знахарка. А что, если это сам дьявол в женском обличии? Кажется, священники называли таких тварей суккубами 16
16
Суккуб – демон в женском обличии.
– Так ты их кормишь? – спросил Даймонд, вытащив одну руку из бадьи и обшаривая ею пол в поисках кинжала.
– Что? – женщина не останавливалась. Время от времени она издавала глубокие стоны.
– Так ты кормишь своих духов?! – Даймонд повысил голос, и она открыла полные удивления глаза, тут же перестав двигаться.
– Кого кормлю?
– Ты малефика!
Он нанес удар быстро и точно, так же, как и раньше, несмотря на онемение в ослабших после ранений мышцах. Кинжал вонзился в нежную женскую плоть. В глазах Эльзы застыл немой вопрос, когда она опустила взгляд на рукоять кинжала.
– Но почему?! – спросила она горько. Даймонд заметил, что из ее черных глаз прыснули слезы. – Я же помогала…
Она повалилась на него, постепенно переставая дышать и захлебываясь собственной кровью. Даймонд дернул рукоять, вытаскивая лезвие из груди женщины, затем с трудом вылез из-под ее дергающегося в воде тела и обернулся полотенцем, трясясь от холода, и не до конца понимая, что произошло.
Встревоженный рыжий кот, почуяв, что его хозяйку постигла жестокая участь, зашипел, словно змея, и стремительно бросился прочь из хижины, скрывшись в ночи. Даймонд, стараясь унять дрожь в окровавленных руках, принялся спешно собирать свое добро, после чего стянул с перекладины одежду и с большим трудом облачился в нее, игнорируя покалывающую боль в плече и спине. Захватив седельные сумки и опоясавшись мечом, он вышел на улицу и принялся спешно седлать коня при свете полной луны, которая теперь показалась ему зловещей и чужой.
– Мы уходим, дружок, – приговаривал он. – Здесь небезопасно.
Когда все приготовления были завершены, Даймонд вернулся в хижину. Ведьма лежала в бадье лицом вниз. Она не дышала. Ее руки беспомощно свисали с краев бадьи, а ноги торчали в разные стороны. Охотник ухватился за незажженный факел на стене у дверного проема и сунул его в очаг, поглядывая, как пламя охватывает горючую часть и постепенно разгорается, набирая силу.
– Прости меня, Эльза, – тихо произнес Даймонд и, выйдя из хижины, бросил факел на соломенную крышу, которая подхватила пламя и, радостно затрещав, запылала, на глазах превращаясь в большой красивый костер на фоне звездного неба.
Даймонд, тяжело дыша, поднялся на испуганного коня и сжал поводья.
– Пора домой, дружок! Инквизитор ждет.
Пока конь несся по полю, ударяя копытами о траву, Даймонд впервые за очень долгое время обратился с молитвой к Богу. Кажется, теперь он по-настоящему верил.
Глава V.
18 лет назад,Каринтия, Австрия.
Даймонд обожал те редкие деньки, когда они с дядей и Патриком выбирались за пределы замка. По обычаю первым делом они шли на охоту, а уже после, ближе к обеденному времени, выбирались из своих земель с добычей, чтобы обменять ее в ближайшей деревеньке или же, если старик был не против, забраться подальше и продать ее в Берге.
Старый Арнольд не всегда ходил с ними. Чаще всего он оставался на своей излюбленной башне и следил свысока за их владениями. С ним всегда был его лук, и он ни разу, сколько Даймонд помнил, не снимал с пояса длинный меч, украшенный красным крестом на круглом навершии рукояти. Из прочитанных в библиотеке старинных рукописей, написанных его предками в крестовых походах, мальчик знал, что такой символ носили тамплиеры.
– Этот меч выкован из дамасской стали, привезенной моим прадедом из Святой земли, – говорил дядя, показывая Даймонду клинок. – Острее и крепче дамасской стали ты не найдешь во всей Империи, малыш. Когда-нибудь этот меч станет твоим.