Троица
Шрифт:
К тайному удовольствию Дерри, Генри Бофорт вновь поднял палец, прося разрешения задать вопрос. Маргарет чуть поджала губы, но кивнула.
– Ваше высочество. Если это войско готово будет выступить лишь в случае, если король окажется под угрозой, то позвольте спросить: где она, эта самая угроза? Йорк, похоже, и без всякого парламента доволен тем, что отыграл. Уорик властвует над Кале. Солсбери устраивает охоты и пиры, но нельзя сказать, чтоб хотя бы один из этих троих угрожал его величеству напрямую.
Прочерченные по прямой брови Маргарет слегка нахмурились, а ее прежнее тепло как будто угасло.
– Да. Они считают, что все битвы выиграны. Замечание ваше точно, и именно поэтому оно мне крайне досаждало. Я думала, что никогда не сумею что-либо ему противопоставить, пока сэр Джон не разъяснил мне сути такого понятия, как лишение прав состояния. Это искра, милорд, которая их всех спалит дотла. Камень, способный проломить им головы.
Сомерсет угловато кивнул, проведя себе пальцем по губе. Видно было, что в столь тонких материях молодой герцог ни в зуб ногой. Все повернулись к Фортескью, который, польщенный общим вниманием, с присвистом заговорил полубеззубым ртом:
– Этот закон касается государственных изменников, – пояснил он. – В анналах он существует давно, но применяется редко, быть может, именно из-за той силы, которой обладает. Едва на билль о конфискации ставится королевская Печать, как нобль становится простолюдином. Титулы его отчуждаются, а с ними и права наследования. Все имущество переходит обратно короне. Иными словами, это можно охарактеризовать как обращение благородного дома в прах.
– Йорк такого, само собой, никогда не допустит, – тотчас вставил Дерри по договоренности, заранее отрепетированной с королевой в приватной беседе.
Старый крючкотвор, однако, со зловредной ухмылкой погрозил пальцем:
– Столь суровые меры, мастер Брюер, были введены на случай крайней угрозы королевскому дому. И те, кто придал этим актам статус закона Англии, понимали: иногда положение может складываться так, что времени в обрез, а изменники могут находиться всего в одном, крайне опасном, шаге от успеха. А потому бремя доказательства в данном законе сведено к минимуму. И хотя оно в какой-то момент должно быть представлено парламенту, тем не менее достаточно лишь оттиска королевской Печати, чтобы придать процедуре законную силу при наличии всего лишь кворума из лордов и согласия монарха.
Чтобы как-то потрафить Сомерсету, Дерри якобы в задумчивости потер лоб, делая вид, что слышит обо всем этом впервые.
– Сэр Джон подготовил судебное предписание, – раздельно и властно проговорила Маргарет. – Мой муж дал согласие скрепить его своей Печатью. Лорды Перси, и в частности барон Эгремонт, в результате смерти своего отца лишились существенной части своего имущества. А впрочем, лишения претерпели и другие благородные семейства. С вами, милорд Сомерсет, эти люди возглавят поборников моего мужа. – Тон ее голоса не оставлял никакой возможности для отказа, и молодой герцог почтительно склонил голову. – Процедуру конфискации после объявления отозвать уже нельзя. По сути, это призыв к оружию. Дом Йорков падет или же будет вынужден сражаться, что тоже обернется падением.
Говоря это, Маргарет неумеренно сверкала глазами, а голос ее по понятной причине дрожал. Йорк, стоит ему обо всем прознать, вскинется, как безумный пес, в этом сомнения нет. Одним лишь куском пергамента королева накличет войну.
После долгих месяцев – да что там, лет – скрытных приготовлений истовость чувства королевы достигла точки кипения.
– Совет из верных лордов мой муж соберет в Ковентри, где и будет зачтен билль. Лондона, милорды, с нас достаточно. А Ковентри отсюда всего в пяти милях. Он и станет средоточием наших сил. Мастер Брюер, вы созовете туда людей, присягнувших на верность короне своим служением и жизнью. Говорите им все, что сочтете нужным, но чтобы они все до единого сошлись на поле и приступили к воинским упражнениям. Командиром моих поборников я ставлю барона Одли Джеймса Туше. Мой муж со своей армией встанет там же.
– Лорд Одли мне известен, – степенно кивнул Дерри. – Он бывалый воин; можно сказать, поседел на службе. Ваше решение, ваше высочество, я оспаривать не смею. Тем не менее должен спросить: позволяет ли государю самочувствие участвовать в том, что нам предстоит?
Произнося это, он в неловкости опустил глаза. С Маргарет они согласовали, что он задаст такой вопрос; тем не менее роль увещевателя, к тому же не вполне правдивого, была ему не по душе; не хотелось слышать и ложь, которая неизбежно должна была последовать из уст королевы. В глаза сейчас бросалось именно отсутствие короля, и это при том, что предметом обсуждения были важнейшие, государственной важности вопросы. То, как королева крепко держит его глазами на привязи, Дерри чувствовал физически.
– Мой муж исполнен решимости действовать, мастер Брюер. Здоровье его слегка непостоянно, но с каждым днем оно крепчает. Так что на этот счет прошу не беспокоиться, – отмахнулась она как от чего-то незначительного. – Для своих поборников я закупила дополнительно секир и копий, ими сейчас доверху заполнены хранилища Кенилворта. Надо, чтобы вы их осмотрели и распределили по местам, где оружие сейчас нужнее всего. Через месяц известие о лишении прав надобно послать Йорку. Пускай ваши шептуны устроят все так, чтобы оно должным образом дошло и до него, и до Солсбери. Вот тогда они зашевелятся. Но их будут уже ждать.
– Ваше высочество, – в почтении склонил голову Дерри.
А у самого из головы упорно не шел последний «грандиозный замысел» королевского дома: получить от Франции перемирие и жену в обмен на земли Мэна и Анжу. Дерри был архитектором тех закулисных ходов, а сидящая перед ним королева являлась, в некотором смысле, их частичным воплощением. Но чем все обернулось? Лорд Саффолк оказался убит, Лондон наводнен бунтовщиками, а почти все английские владения во Франции утрачены. Дрожь пробирала при мысли о еще одной комбинации, способной двинуть народы и знатные дома, словно шашки на доске. Круги от тогдашней катастрофы все еще зыбились на том месте, где игроки находились сегодня; более того, они ширились.
Усилием воли отогнав опасения, Дерри припал на одно колено (рядом Уилфред Таннер, словно тень, повторил его движение). Сомерсет и Джон Фортескью молча за всем наблюдали.
Вслед за железной непреклонностью к Маргарет вновь возвратилась ее изящная, даже слегка беспечная женственность.
– Господа, – звонко и уже весело сказала она, – у меня для вас накрыт стол. Буду рада, если вы соблаговолите разделить со мной скромную трапезу. У вас, несомненно, появятся вопросы, которые мы заодно и обсудим. Прошу вас следовать за моим дворецким, а я вскорости подойду.