Трон и плаха леди Джейн
Шрифт:
— Если бы ты не подобрала этот ордер и не принесла его мне, Джейн, — говорит она, гладя меня по щеке, — мне бы не представилось возможности спастись. Не могу передать, как я тебе благодарна, и если это будет в моей власти, я отплачу тебе.
Я опускаюсь на колени и целую ее руку.
— Кроме вашего благополучия, сударыня, мне ничего не надо. Я радуюсь, что вы снова в милости у короля.
А еще, хотелось бы мне добавить, я бы все отдала, чтобы всегда жить с вами при дворе. Но я знаю, что матушка никогда этого не позволит и королева не станет отрывать меня надолго от занятий, так что
На следующий день мы все находимся при королеве, пока она сидит с его величеством во внутреннем саду. Мой дядюшка пребывает в самом лучшем расположении духа. Они с Екатериной болтают и смеются в тени дубового дерева, а мы все паримся на солнце, отдалившись от них на почтительное расстояние.
Однако неприятности еще не закончились. Лицо ее величества каменеет, когда она видит, что к ней приближается лорд-канцлер во главе сорока стражей, неся в руке еще один свиток зловещего вида. Мое сердце начинает отчаянно колотиться. Кажется, королеву обманули. Но тут король, заметив выражение ужаса на ее лице, говорит:
— Вам нечего бояться, сударыня. Предоставьте это мне.
Лорд-канцлер явно озадачен присутствием здесь короля. Он ожидал найти королеву одинокой и покинутой, а не беседующей в мире и согласии со своим августейшим супругом. Увидев перекошенное лицо короля, канцлер начинает заметно дрожать; все оборачивается не так, как он планировал.
— Итак, милорд канцлер, что это все значит? — угрожающе спрашивает король, с трудом поднимаясь на ноги.
— Ваше величество, я прибыл, как было условлено…
— Довольно! — ревет его величество. — Вы уже достаточно сделали. У меня есть для вас пара слов.
Мы завороженно наблюдаем, как король оттаскивает Райотсли в сторону и устраивает ему разнос.
— Мерзавец! Скотина! Идиот! — кричит он. Злополучный канцлер падает на колени, пытаясь что-то объяснить, но его величество не желает ничего слушать. Он отвешивает Райотсли оплеуху, а затем пинком заставляет растянуться на земле.
— Пошел вон! — бросает он и возвращается, хромая, к королеве.
По пути он оборачивается и глядит с ухмылкой на униженного лорд-канцлера, который со всех ног устремляется обратно во дворец вместе со своими людьми.
На мгновение воцаряется тишина. Затем рот короля кривится, королева хихикает, и вскоре мы все смеемся до колик, давая выход напряжению последних часов.
— Думаю, мне стоит ходатайствовать за него перед вами, ваше величество, — говорит королева.
Вдруг король становится серьезным.
— Нет, Кэт, бедняжка, — говорит он, нежно гладя ее по руке, — если бы вы знали, как мало он заслуживает вашего милосердия. Поверьте, дорогая, он премерзкий тип. Пусть себе идет.
Она склоняет голову. Все кончено. Но она, как и все мы, получила урок и в будущем станет всецело посвящать себя мужу и во всем подчиняться его воле.
Мы снова провели Рождество в Брэдгейте, ибо дворец закрыт для общества. Нельзя этого произносить вслух на людях, но король умирает.
Обычно мы шумно веселимся на Святках, но не в этом году. Еловые поленья весело потрескивают в очаге большого зала, дом украшен еловыми ветками, на Новый год мы, как всегда, обмениваемся подарками, но нашу радость глушит и омрачает тревога о происходящем при дворе.
— Должно быть, недолго уже осталось, — говорит батюшка.
Слуги уже убрали со стола в освещенных свечами зимних покоях, и теперь мои родители сидят, потягивая вино. Я читаю, притаившись на стуле у окна. Они, должно быть, забыли о моем присутствии.
— Жаль, нам так мало известно о том, что там происходит, — огорчается матушка. — Мне тут, в Брэдгейте, не по себе, словно в могиле.
— Думаю, нам стоит переехать в Лондон, — отвечает батюшка. — Открыть Дорсет-хаус. Тогда мы будем под рукой, если потребуется.
— Сомневаюсь, что король нас вызовет.
— Я имел в виду не короля, а регентский совет.
— Думаешь, это случится скоро?
— А зачем тогда закрыли дворец? Многие имена уже названы, но все будет зависеть от Хартфорда, дяди принца. Он станет главным, вот увидишь, и ему понадобятся союзники.
— Мы должны добиться доверия Хартфорда, — решает матушка. — Принцу только девять лет, так что у власти будет он.
— Да, дорогая. И когда это произойдет, весь баланс сил переменится. Католической клике настанет конец. Хартфорд обратит всю страну в протестантство, помяни мое слово.
— Дай бог, чтобы так и случилось, — с жаром отвечает матушка.
— Да будет так, — вторит ей батюшка.
После Крещения мы возвращаемся в Лондон, чтобы мои родители были в центре событий, когда новый король взойдет на престол. Батюшка чуть ли не каждый день ездит во дворец Уайтхолл, но доступ в королевские покои для него закрыт. Несмотря на это, он возвращается с важными новостями, которые, по его словам, ему поведали друзья из Тайного совета. Нас с Кэтрин зовут в большую комнату, чтобы мы их услышали. Я заинтригована, потому что батюшка редко находит нужным обсуждать важные дела при детях, и с легким холодком в груди думаю, не объявит ли он нам, что мой внучатый дядя наконец-то скончался.
Милорд стоит напротив большого каменного камина; у его ног свернулась серая гончая. Прямая и строгая миледи, укутанная от холода в меха, сидит в своем кресле. После того как мы делаем реверанс, она подает нам знак сесть на скамью.
— Я с глубокой печалью сообщаю вам, что король быстро теряет силы, — начинает батюшка. — Нет сомнений, что Господь вскоре призовет его для вечного упокоения, но имейте в виду: об этом нельзя говорить во всеуслышание, поскольку предрекать смерть короля считается государственной изменой. Но когда он умрет, принц станет королем. Однако он пока ребенок, единственный сын своего отца, и с ним может случиться что угодно. Два года назад его величество утвердил парламентский закон, устанавливающий очередность наследования престола. Первым престол наследует принц Эдуард и его потомки, затем леди Мария и ее потомки, и в третью очередь — леди Елизавета и ее потомки.