Троны Хроноса
Шрифт:
«Глупо!» — сердито подумал он. Уж не думают ли они, что бори после такого примера станут вести поиск проворнее?
Он согнулся, чтобы тарканцы не могли заглянуть за его щиток. Он, усталый и злой, не смог бы скрыть своего отвращения к ним — да и не хотел скрывать. Всю свою жизнь он относился к подобной жестокости пассивно, не чувствуя ничего, кроме жалости к друзьям или презрения к врагам, — такой незыблемой казалась извечная власть должарских господ.
Теперь все, что они делали, казалось ему бессмысленной жестокостью или непроходимой глупостью,
Он вспомнил глаза Татриман и Ларгиора — они выражали смесь недоумения, насмешки и сочувствия. Вот бори, совсем не похожие на бори, подумал он, когда справа вспыхнул еще один смертоносный разряд. Мы им кажемся такими же, но правы они, а не мы. Мы впали в ничтожество.
Он сознавал — ничего еще он не сознавал с такой ясностью, — что хозяева не оставят его в живых; все бори погибнут в предстоящем бою, как гибнут квантоблоки, посланные панархистами. Ромарнан шел, не глядя на поверхность станции у себя под ногами. Ему виделось совсем другое — рифтерство, свобода и Татриман рядом с ним.
— Одиннадцать минут до точки, где возможен поворот назад. Квантоблоки не отвечают. Тринадцать минут до станции.
Брендон беспокойно шевельнулся в своем скафандре, пытаясь не думать о том, что это значит. Если они не получат сигнала ни от одного из квантоблоков, которые сейчас градом сыплются на поверхность станции, придется поворачивать назад. Вскоре после этого у них кончится топливо, и пройдет еще двое суток, прежде чем их подберут, — но на этот раз должарианцы будут поджидать их.
Еще хуже, если они получат сигнал, а квантоблок после будет уничтожен — они уже не смогут отвернуть и врежутся в Пожиратель Солнц.
Брендон не сомневался, что все десантники на борту думают о том же, но вслух этого никто не высказывал.
Прошло, казалось, несколько часов, прежде чем Анхелес сказал:
— Сигнал квантоблока. — И тут же: — Квантоблок уничтожен.
То же самое стало повторяться до самой точки поворота — и за ней тоже. Мелиарх Рапуло, видимо, решил, что квантоблоки падают достаточно густо, чтобы дать им шанс. Если он ошибся, они об этом уже не узнают.
Литания продолжалась без изменений, и наконец Рапуло пропел традиционное:
— Порядок. Время закрывать лицо или дышать вакуумом, ребята. Приготовиться к перегрузкам.
Брендон защелкнул свой лицевой щиток под такие же традиционные ответы, звучащие вокруг. Он не слышал никаких колебаний в этих веселых выкриках и восхищался мужеством десантников.
«Вот еще один институт власти, который я принимал как должное», — подумал он. Но тут начались жестокие, почти на пределе человеческой выносливости, перегрузки, и все мысли вылетели из головы. Их несло навстречу ядерному взрыву, который должен был пробить корпус Пожирателя Солнц.
Грезы Ромарнана развеялись, когда поверхность вокруг него внезапно озарилась актиническим светом. Над головой возникло крошечное, но быстро растущее огненное кольцо, и тут же метрах в трех перед ним упал квантоблок. Ромарнан почувствовал толчок и увидел, как снаряд внедряется в красную плоть станции. Бори инстинктивно подошел поближе и разглядел сетку голубоватого огня, бьющегося в субстанцию Пасти.
На Ромарнана упала тень — тарканец поднял свой бластер, готовясь к выстрелу. Годы гнета и бессилия ударили бори в голову, наполнив его не знающей страха яростью. Он знал, что, если он нападет, тарканец с легкостью отшвырнет его прочь и что в любом случае оба они не жильцы: до посадки катера остаются считанные секунды.
Он мог сделать только одно.
Ярость в нем сменилась звенящей радостью, когда он решился на этот, первый в своей жизни, поступок. С громким смехом Ромарнан упал на квантоблок. Страшная боль на миг обожгла спину, и тут же вспыхнул свет, такой яркий, что Ромарнан чувствовал его затылком.
Мучительно громко запела труба, сотрясая камни вокруг Седри. Над головой вспыхнул яркий свет, сделав шероховатости и руны на глыбах песчаника четкими до боли. Пылающая звезда падала с небес, разгоняя тени...
Световой меч вырос из земли перед Седри, вибрируя от переполняющей его мощи. Раздался крик Феникса, и Седри, вторя ему, схватила меч, занесла его высоко над головой и с силой опустила. По земле побежала трещина — она разверзлась под ногами у чудовища, и оно исчезло из виду.
Ненависть переполняла Барродаха, когда Вийя всходила на Трон. Он радовался тому, что она способна это прочесть, — разные мелкие признаки с ее стороны говорили ему об этом. Он надеялся, что она и теперь это чувствует. Ему хотелось приложить руку к ее гибели в этой последней попытке разгадать тайну Пожирателя Солнц.
Он долго смотрел на нее, а потом перевел взгляд на свой блокнот, куда поступали рапорты и видеокадры со всей станции. Сообщение Чар-Мелликата вызвало в нем смесь страха и удовлетворения, которая сменилась бессильным гневом, когда Эсабиан, не отрывающий глаз от темпатки, не придал значения вражеским квантоблокам.
Внезапно в колодце вспыхнул свет, и станция издала вой, болезненно сотрясший черепную коробку. По полу и стенам побежал муаровый узор, сливаясь с медленными, почти осязаемыми в своей густоте волнами света, идущими из колодца.
Эсабиан оскалил зубы, Лисантер остолбенел, Анарис нахмурился, напряженно глядя в пространство.
Над Троном начала вырисовываться какая-то странная структура. При взгляде на нее ломило глаза, не предназначенные воспринимать очертания такого рода. Барродах отвернулся, а Лисантер, придя в себя, бешено забарабанил по клавишам.
— Мой господин, приборы стали нелинейными. Их показания больше не имеют смысла.
Аватар повернул голову, зажав в руках дираж'у.
— Что ты хочешь этим сказать?