Тропа на запад
Шрифт:
В ее глазах вспыхнула надежда, затем они снова стали угрюмыми. Чик держал ее лошадь под уздцы и ждал, пока подъедут остальные.
– К счастью, ты ее остановил, - сказал Квин.
– Она могла погибнуть.
Он резко взглянул на Джинни.
– Как себя чувствует спасенная? Наш Шеп, оказывается, герой, так ведь?
– Герои не ездят с бандой грязных воров и убийц, - вспыхнула она.
– На твоем месте, - зло сказал Хесс, - я бы затолкал ей эти слова обратно в глотку.
– Ты не на моем месте, - мягко ответил Квин.
– Мне нравятся девушки с характером.
Черные глаза Чика не упустили ни одной детали. Рейнджер хорошо разбирался в людях и понял, что его подозревают. Он также сознавал, что с каждой милей его задание становится все труднее.
Здесь была земля Квина. Он знал эту землю и ее людей, они отъехали слишком далеко от рейнджеров и возможной помощи.
Чик чувствовал себя в западне. С каждым мгновением они все дальше уходили в разветвленную и запутанную сеть холмов, и в любой момент могла наступить развязка. Боудри догадывался, что Квин заметил их торопливый разговор с Джинни Бак в тот день, когда ее лошадь понесла. Тем не менее, он старался оставаться своим парнем, вежливым, всегда готовым улыбнуться.
Как-то вечером они разбили лагерь в тридцати милях к югу от Сан-Франциско Пик. Когда они поужинали, Джон Квин внезапно поднял глаза.
– Шеп, ты с Хессом и Каспаром поедешь в поселение. Проверьте, нет ли там чужих, купите провиант и заодно прихватите бочонок виски. Мы здесь окопаемся, пока не закончится суд.
– Суд?
– Боудри выглядел удивленным.
– Кого собираются судить?
Ему показалось, что он достаточно достоверно изобразил неведение, но с Джоном Квином нельзя было чувствовать себя уверенно.
– А разве мы тебе не говорили? Мисс Бак вроде как гостит у нас, но до тех пор, пока не закончится суд в Техасе. Мы все заинтересованы, чтобы все вышло как надо, и она смогла вернуться домой.
Улыбка Джона Квина исчезла.
– А теперь, ребята, езжайте в город и купите все, что нужно. Мы будем вас ждать.
Смуглое индейское лицо Чика осталось бесстрастным. Он подошел к коню и стал его седлать. Их отъезд означал, что в течение нескольких часов она останется одна с этими людьми.
Не то, чтобы они стали на нее покушаться. Если бы это входило в их планы, то случилось бы гораздо раньше. Чик боялся, что Квин в их отсутствие увезет ее и спрячет. Он мог догадаться, кто такой Боудри, и попытаться таким способом избавиться от него. Недаром в спутники ему он выбрал Боба Хесса. Хесс был слишком вспыльчивым, чтобы ехать на разведку в незнакомый город, где следовало соблюдать осторожность.
Но делать было нечего, кроме как подчиниться. У костра слышался приглушенный разговор, но Каспар уже присоединился к Боудри, поэтому Чик не узнал, о чем идет речь.
Наступил решающий момент, Боудри чувствовал, что Квин его подозревает. В любом случае он не принадлежал к их банде: просто человек, прячущийся от закона, едущий по одной с ними тропе, и пришло время от него избавиться.
Когда они направились в город, он почувствовал нарастающее напряжение и красноречивое молчание спутников. Это было угрюмое, нарочитое молчание, которое не могли нарушить его вопросы. Он не рассчитывал на ответы Боба Хесса, но Каспар обычно был разговорчивым.
Каспар ехал рядом с Боудри, а Хесс - на корпус лошади сзади, опасность становилась очевидной. Подозревал ли его Джон Квин или нет, он решил избавиться от человека по имени Шеп Харви.
В городе они рысью подъехали к коновязи у "Фронтиер Хаус". Внутри с полдюжины человек стояли у бара, а еще несколько сидели за карточными столами. Чик подошел к бару и заказал выпивку для Каспара.
Неожиданно шум салуна нарушил голос Боба Хесса:
– Эй, Шеп! Поди сюда на минутку.
Чик Боудри инстинктивно обернулся, чувствуя фальшь в голосе Хесса. Он выпрямился, понимая, что если он пойдет на зов Хесса, то оставит Каспара за спиной. А пока оба бандита оставались по одну сторону от Чика.
– Иди сам сюда, - ответил он.
– У меня тут выпивка.
За столом последовал короткий разговор, затем один встал и направился в сторону Чика. Он прошел мимо Хесса, и Боудри увидел торжество в его глазах, которое тот пытался скрыть.
Молодой парень, около двадцати, с жестким, безрассудным лицом, шел нарочито раскачивающейся походкой. Через год или два он это бросит. Крутым ребятам не обязательно афишировать свое превосходство.
Парень остановился футах в двенадцати и сказал:
– Меня зовут Шеп Харви!
Боудри почувствовал, как дрогнуло сердце, хотя он и ожидал нечто подобное. Его лицо не изменилось.
– Как интересно! Рад с вами познакомиться.
Харви заколебался. Его слова должны были смутить Боудри. Хесс тоже выглядел удивленным.
– Я слыхал, ты пользуешься моим именем.
– Это так. Для меня оно звучит нормально, мне не хотелось, чтобы те ребята знали, кто я такой.
– Я не люблю, когда всякая дешевка пользуется моим именем. Мне это совсем не нравится. Я покончу с этим прямо сейчас!
– Меня зовут Боудри, - сказал Чик.
– Чик Боудри.
Лицо Боба Хесса побелело, а Шеп Харви попал как кур в ощип. Он хорошо владел револьвером, ему нравилось, когда о нем говорили, как о быстром ганмене, но ему не хватало смелости сойтись лицом к лицу с человеком, который мог оказаться быстрее его. Он предпочитал стрелять сам, но не любил, когда в него стреляли другие. Он отступил на шаг, осознав, что карта соперника сильнее.
– Ну давай, Хесс, - сказал Боудри.
– Ты же хотел этого. Ты получил то, чего добивался.