Тропою духов

Бейкер Мэдлин

— Это похоже на две истории, слитые воедино. Первая — об Адаме и Еве, вторая — о Ное и потопе, — заметила Мэгги.

— Адам и Ева? — удивленно переспросил Ястреб.

— У нас есть легенда о том, что Адам и Ева были первыми мужчиной и женщиной на земле. Бог, Отец Небесный, поместил их в прекрасный сад и велел ухаживать за ним. Бог разрешил им отведать фрукты с каждого дерева, кроме древа познания Добра и Зла. Но Ева ослушалась Господа, отведав запретный плод, и их изгнали из райского сада.

—А Ной?-мягко напомнил Ястреб.

— Во времена Ноя человечество погрязло в грехе и пороке. Бог разгневался и устроил потоп, чтобы погубить все, что создал. Господь благоволил к Ною, тот сумел устроить ковчег и тем самым спас свою семью от потопа.

Черный Ястреб кивнул, глаза их встретились. Сердце Мэгги учащенно забилось.

— Удивительно, правда? — спросила она. — Я думаю, культуры наших народов же различны, как, и эти простые легенды.

Она смотрела на Черные Холмы, чувствуя, что они излучают некую волшебную силу, как и руки, что легко лежали у нее на плечах. Она ощущала, как черные глаза Ястреба неотрывно глядели ей в душу. Таинственная сила, соединяющая их, все крепла. А может быть, верно, что ее одиночество позвало его сквозь века? И потому он здесь? Ах, что же она станет делать, когда он покинет ее?

Она не должна, не может, ни за что не позволит себе думать об этом.

Глава 12

На следующий день Ястреб оседлал черного жеребца. Бобби наблюдал за ним, забравшись на ограду кораля.

— Тебе удалось это! — воскликнул юноша. Его голос зазвенел от гордости и чуть-чуть от зависти.

— Но только после того, как ты «снял пробу».

Бобби наклонил голову, радуясь похвале Ястреба.

— Давай, — предложил Ястреб, подъехав поближе к ограде, — попытайся.

— Может быть, попозже.

Бобби глубоко вздохнул, потом выпалил:

— Трудно поверить, что ты из прошлого. Это кажется невероятным.

— Мне самому трудно в это поверить, — тихо ответил Ястреб. Он устремил взор на Черные Холмы. Скоро придет время направиться в Священную Пещеру и узнать, сможет ли он найти Тропу Духов, которая приведет его домой, назад, в его собственное время.

— Скажи-ка мне, Бобби Бегущий Конь, что это, как это — быть индейцем сегодня?

— Не так уж хорошо. Особенно для жителей резервации. Они пали духом, ищут истину в виски или того хуже.

— Резервации, — пробормотал Черный Ястреб. В его голосе слышалось отвращение.

— Дело обстоит хуже, чем ты можешь себе представить. Наш народ нищ. Многие растеряны. Мне повезло. Мисс Сент Клер дала мне работу здесь, я живу хорошо и посылаю деньги домой, брату.

— Деньги?

— Это то, чем пользуются бледнолицые, чтобы получить то, что им нужно.

— И они всегда получают все, что им надо. Уж это-то не изменилось. Как же ты вырос, не зная родного языка?

— Никто и не заботился о том, чтобы научить меня, пока я не попал сюда. Мать умерла, когда я был мальчишкой, а отец пропивает все, что ему удается получить.

Черный Ястреб грустно размышлял над услышанным. В его время тоже встречались индейцы, приверженные к огненной воде, привозимой бледнолицыми, воины, менявшие меха и шкуры на виски. Но это осуждалось племенем и навлекало несмываемый позор на их семьи.

— Расскажи мне, как жилось в старые времена? — попросил Бобби, его темные глаза блеснули. — Хорошо ли жилось?

Черный Ястреб погладил шею коня. Вид у индейца был задумчивый.

— Жизнь была неплоха. Каждый наш человек знал, кто он.

— Каково это — участвовать в битве, несясь на скакуне?

— Сражаться против вражеского племени — почетно для воина. Считается достойным делом украсть вражеских коней, отобрать оружие. Но бледнолицые не дорожат честью. Они сражаются, чтобы убивать. Им безразлично, кто перед ними: мужчина, ребенок, женщина. Они не чтят ни землю, ни людей, ни зверей.

— И сегодня та же картина. Они истощают землю, загрязняют воду, отравляют небо. Они губят леса и истребляют живность.

Черный Ястреб задумался. Так может, вот зачем он послан в будущее! Чтобы воочию убедиться, во что превратилось племя и что стало со святой землей Лакоты?

Глядя на Бобби, облаченного в одежду бледнолицых, он ощутил глубокую грусть, что этот юноша-индеец вырос равнодушным к обычаям и языку своего народа.

Бобби не сводил глаз с Черного Ястреба, стараясь представить себя на его месте. Всю жизнь ему хотелось стать воином, жить, как в старину жили его предки, охотиться на бизонов, сражаться с врагом.

— А ты?..

— Что?

Бобби указал на рубцы на груди Черного Ястреба.

— Ты прошел испытание Танца Солнца. Так, значит, тебе было видение?

—Да.

— А ты… не можешь ли ты помочь мне? Черный Ястреб чуть наклонил голову.

— Если хочешь.

— Когда? — волнуясь, спросил Бобби срывающимся голосом. — Сегодня, завтра?

— Ты должен думать об этом день и ночь. Видение не является так скоро. Тебе нужно молиться о том, чтобы «защитник» направил твои шаги, а когда ты почувствуешь, что готов, настанет время «вигвама для потения». И тогда ты должен в полном одиночестве идти на Холмы и искать Дух.

— Пиламайа, спасибо, — поблагодарил Бобби, его темные глаза сверкнули. — Благодарю тебя! Подожди, пока я предупрежу Веронику.

Перепрыгнув через забор, он помчался к дому.

* * *

— Бобби говорит, что ты хочешь помочь ему встретить видение, — сказала Мэгги.

Она сидела у открытого окна, наблюдая за ними, и, как всегда, не могла оторвать глаз от Ястреба. И теперь он стоял перед нею, повествуя о «вигваме для потения», о видениях и обо всех тех вещах, о которых она читала и даже писала и в которые никогда до конца не верила, пока воин Лакоты не вошел в ее жизнь.

Черный Ястреб добавил: