Тропою Толтеков
Шрифт:
И вот он уже в веренице покорно бредущих душ. На удивление, индейцев в этой очереди было, если только половина. Остальные несчастные выглядели самым различным образом. Всех объединяло только одно – они были в шоке. Смерть оказалась для них потрясением, и они не знали, что делать дальше. Тем более в таком странном и страшном месте. Не знал и профессор. Но он попытался бы пройти мимо орла, если бы не голос внутри, который успокаивал и принуждал подниматься на пирамиду. Как принуждало и мощное притяжение орла. Теперь стало понятно, почему все, несмотря на страх и ощущение своего ничтожества, упорно бредут по лестнице вверх. Они просто не могли противиться зову – это было выше их
Константин ступил на верхнюю ступеньку пирамиды... В абсолютной тишине гигантская птица, неспешно освежевывала души людей, слегка шурша перьями и скребя огромными когтями по земле. Гигантский клюв подхватил покорно идущую перед ним женщину, и она беззвучно исчезла их поля зрения. Только где-то сбоку шлепнулась то ли одежда, то ли кожа несчастной. А следующим несчастным был он. Но, несмотря на страх, бывший профессор медленно шел вперед. Просто не мог не идти – ноги сами делали шаг за шагом. Он с каким-то мистическим ужасом и извращенной страстью маньяка-мазохиста смотрел прямо вверх – как оттуда опускается на него гигантский орлиный клюв. И только когда раскрылся зев птицы, понял, почему никто не кричал: оттуда на него хлынул яркий теплый свет неземной благодати, и все перестало для него существовать…
ГЛАВА 9. КОСТЯ
Костя проснулся от привычного подглядывания утреннего солнца, которое назойливо лезло в щели между занавесками. «Как здорово!» - сегодня, наконец, можно отдохнуть – позади сессия. Пусть и аспирантская – всего три экзамена, но зато и спрос не как со студента. Старые, еще довоенные профессора знали свое дело, хоть в истории, хоть в археологии. Да и на экзамене: сидишь один – ни списать, ни спросить. Так что десять дней пришлось потрудиться, что называется, в поте лица. Зато и отдых теперь заслуженный – все пятерки. Неделю гуляй – хоть налево, хоть направо.
Еще нежась в постели, Костя стал вспоминать, что он планировал на сегодня. Самым замечательным в этих планах была Надя и, конечно же, лето, которое, незамеченное за суетой экзаменов, успело вступить в полные права. С другой стороны, лето могло бы и подождать, но вместе с Надей он создавало просто великолепное сочетание. Костя все никак не мог поверить, что она согласилась на его предложение пойти вместе в кино и потом погулять.
Это произошло ровно десять дней назад, перед самой сессией. Она училась на четвертом курсе педагогического на историка и филолога, а Костю послали в виде общественной нагрузки на педагогическую практику, на которой он должен был помогать преподавателям института. Он до сих пор не понимал, что произошло тогда. Ему нужно было провести предсессионный коллоквиум, чтобы помочь студентам подготовиться к экзамену. Костя сидел в аудитории, поджидая учащихся, и вдруг в дверь, смеясь над какой-то шуткой, зашла она.
Сцена получилась, как в немом кино, когда артисты, за неимением звука, явно переигрывали в изображении чувств. Она замерла, так и не закрыв до конца смеющегося рта, как будто остановившись в немом вопросе. Но столько грации было в этом прерванном на полпути движении, что Костик сам, вместо того, чтобы поздороваться, неприлично уставился на девушку. Но его-то можно было понять: такой ослепительной красоты, да еще с очень близкого расстояния, ему видеть не приходилось. Чего уж там говорить, все-таки существовала какая-то закономерность в том, что не очень красивые девушки уделяли больше внимания наукам. Впрочем, это же относилось и к юношам. И, к своему сожалению, Костя не относил себя к исключениям из этого правила.
С немалым внутренним усилием, он заставил свои губы растянуться в резиновой улыбке и выдавить что-то вроде приветствия. Неудобную паузу нарушили шумные подружки девушки, которые при виде нового молодого преподавателя заойкали, здороваясь и спрашивая, как его зовут, и долго ли он с ними будет заниматься. Узнав, что он проведет всего два занятия, девушки, чуть не хором промычали, что так вот всегда: как старых строгих бабуль, так на весь семестр, а как молодого-интересного, так на пару занятий. Лишь красавица не принимала участия в веселых перешучиваниях, будто все никак не могла отойти от впечатления внезапной встречи.
Занятие получилось так себе. Костя все время, словно спотыкался взглядом о Надю (как выяснилось ее имя после общего знакомства с группой). И каждый раз после встречи с взглядом ее больших темно синих глаз он забывал, о чем говорил. Так что под конец он вообще избегал на не смотреть, чтобы хоть как-то удерживать мысли в голове.
Он еще на занятии заметил явные попытки ухаживать за девушкой со стороны одного студента, причем, явно выигрывавшего у Кости по внешним данным. Казалось бы: ну ухаживает, и ладно – какое ему-то до этого дело? Так нет же, вечером образ этой красавицы всю дорогу всплывал в памяти. Даже ночью приснилось, будто они вдвоем гуляют по парку, но посреди прогулки она куда-то пропала, а он так и проискал ее до того момента, пока не проснулся. Он напрасно уговаривал себя, что такие красавицы в большинстве своем еще те стервы, и дружить, а тем более жениться нужно не на красивых, а на спокойных, доброжелательных и хозяйственных девушках.
К концу второго занятия Костя с ужасом понял, что сейчас прозвенит звонок, и он в последний раз увидит ее прекрасную фигуру, навсегда исчезающую в проеме этих дверей. Он сам не понял, как произнес эту фразу, непонятно на что надеясь:
– Если у кого-нибудь еще остались вопросы перед экзаменом, то я могу на них ответить после звонка…
Пара девушек побойчей и одна умненькая серая мышка остались. Но его, конечно, интересовала Надя, тоже оставшаяся на своем месте и отославшая давешнего ухажера. Костя украдкой посматривал на нее, рассеяно неся какую-то чушь двум болтушкам. Он даже сказал им что-то типа: «достаточно, нужно и другим успеть ответить». Серая уточка деловито спросила о расслоении на классы в древней Руси, но Костя отделался общими фразами про феодализм и рабство, выпроводив зубрилку. Оставалось минуты две до следующей пары, и он чуть не в панике спросил красавицу, медлившую с вопросом:
– Надя, а можно Вас в кино пригласить? – более дурацкой фразы нельзя было и представить. Но девушка, покраснев, благодарно на него взглянула и тихо ответила:
– Да.
Костя чуть не поперхнулся и от собственной наглости, и от неожиданного согласия:
– Я… я не знаю, как Вам будет удобно… Можно сегодня вечером? Я попытаюсь достать билеты.
Надя, молча, кивнула и улыбнулась. Румянец только еще гуще стал заливать ее восхитительные щеки. Она, окончательно смутившись, уже встала уходить, когда Костя сообразил:
– А как мне Вас разыскать?
– Ой, и правда! – воскликнула Надя. – У нас дома есть телефон – я сегодня буду заниматься…
Костя лихорадочно нашел карандаш и записал продиктованный номер прямо на уголке журнала посещаемости… Когда Надя была уже в дверях, он окликнул ее:
– А как же вопрос по истории?
Девушка на мгновение замерла, обернувшись, и вдруг весело прыснула со смеху:
– Да ладно! Сама разберусь.
До Кости стало медленно доходить, что не только он обратил внимание на Надю, но и она, по всей вероятности, не осталась равнодушной к нему…