Тропы воздуха

Тьма Анна

– - Да пошёл ты к демонам, ублюдок ушастый!..
– - в конце концов рявкнул я, распахивая крылья и взлетая.

– - А ну вернись сюда!
– - заорал мне в след светлый.

На миг остановившись и развернувшись, я повторил куда ему следует идти, только гораздо более неприлично и сопроводив красноречивым жестом. И цветок, всё ещё зажатый в ладони, за неимением ничего потяжелее, кинул в этого светлого ублюдка. После чего быстро набрал высоту и скорость, больше не оглядываясь и не останавливаясь. Обида душила самым страшным удавом...

...Когда обозлённый Ирдес умчался в сторону заката,

Ван проводил его тоскливым взглядом, повернулся, тяжело шагнул к балке, поддерживающей навес над крыльцом и как следует вписался в дерево лбом. Сполз вниз, сел на ступеньку, привалился к этой же балке.

– - Ну и зачем так ругаться?
– - поинтересовалась охотница, даже не попытавшаяся вмешаться в ссору.

– - Потому что он балбес безответственный... и вообще... – - Ван махнул рукой, отчаявшись объяснить причины произошедшей ссоры. Вздохнул тяжело. – - Потому что я дурак. Потому что боюсь за него, дурака малого. А он не понимает...

Роса села рядом, обняла ссутуленные плечи светлого мальчишки.

– - Понимает, поверь, свет ясный, понимает. Иначе не пытался бы ни дыры на одежде заштопать, ни раны в бою полученные прикрыть, чтобы ты, может быть, и не заметил бы.

Ван ещё раз попытался стукнуться головой о дерево, но охотница ловко подставила ладонь. "Сволочь ушастая" было самым ласковым из выражений, которыми обозвал себя в тот момент несчастный, обессиленный светлый.

– - Не надо, свет ясный, – - попросила охотница. – - Всё будет хорошо. Пойдём, лучше ляжешь, а то ведь если ты сил лишишься, я тебя одна не дотащу... Яр-то на охоте...

Ван кивнул, но перед тем, как куда-то идти, поднял с земли багровый ирис. И тот... почернел. И рука у светлого дрогнула.

– - А чёрный цвет значит, что на твоих руках – - невинная кровь... – - тихо сказала Роса.

"Вэйв..." – - беззвучно шевельнулись губы, так и не произнеся слов. И картина перед глазами встала как никогда ярко... Попавший в ловушку эльфёнок, названный брат, обозлено крикнувший Вану, который тогда был совсем немножко старше: "Да беги ты за взрослыми, дурак! Не лезь за мной, оба пропадём!" Только и они не успели...

Смерть маленького, девятилетнего Вэйва страшно подкосила и искалечила Вана, которому было тогда всего одиннадцать лет. Если бы не Ирдес, сам совсем маленький, Ван не выкарабкался бы. "Судьба подарила мне братьев, которых я не сберёг", – - так считала искалеченная душа светлого хранителя. Так он жестококорил себя каждый раз, когда с Ирдесом или Шоном что-то случалось.

– - Я знаю, – - хрипло отозвался Ван, вскидывая взгляд. Золотая кайма в потемневших глазах. И неизбывная, застарелая тоска. – - Я знаю!..

С-светлый... Светлый ар'Грах, чтоб тебя... Ну какого демона ты такой психованный?!

Ну вот зачем меня так злить?! Хуже деда! Да что я тебе сделал такого?! Иногда мне кажется, что я тебе мешаю жить! Ну и катился бы в таком случае к демонам, ушастая сволочь! А со своей жизнью я как-нибудь сам, без твоего участия разберусь! Тоже мне нянька! Да пошёл бы ты!..

Гад светлый! Да таких братьев при рождении топят! Гуманное избавление мира от сволочей вроде тебя!

Что я ещё должен сделать, чтобы ты был спокоен, придурок?! Вечно чуть не на изнанку выворачиваюсь, получаю за это только подзатыльники! Надоело! На-до-е-ло! Можешь ты это один раз своей глупой головой осознать?! Да катись ты со своими претензиями... Дурак неумный.

Полёт немного охладил кипевшую внутри ярость. И появились недоумение вперемешку с обидой и горечью. Чего он на меня так взъелся? Ну, да, был я невнимательным, но не вижу в том своей вины! Обстоятельства так сложились. Чего он на меня вызверился? Понимаю, что ему тяжело сейчас, что он терпеть не может состояние беспомощности, а собственную слабость вообще не переносит, но почему расплачиваться за это должен я?!

Так глупо получилось... Мы, конечно, и раньше ругались, бывало ещё похуже... Не будь он ранен, просто надавали бы друг другу тумаков и уже бы помирились! Кроме того, нас всегда неизбежно мирили рейды и общие полёты. В рейде вообще разногласия недопустимы, а потом всё забывалось, и возвращались мы в реальность как ни в чём не бывало.

Заметив знакомый склон в наступивших сумерках, я приземлился. А цветы снова фиолетовые... Глупое место. Я больше не могу ему поверить как в первый раз. Но здесь всё же лучше, чем всю ночь по небу носиться. Устроившись среди цветов так, чтобы постороннему взгляду было трудно меня заметить, активировал охранный контур иглы Призраков, завернулся в крылья и решил, что здесь ночь и проведу.

Каждый раз после приступов такой вот бессильной ярости и основательной ругани с братом, мне потом больше всего на свете хочется забиться куда-нибудь и уснуть. Хоть ненадолго закрыть глаза и уйти в ласковые объятья ночи. Эх... есть хочется. Завтрак был давно, а потом я долго летал, дрался... Устал и голоден теперь. Но обратно всё равно не вернусь...

...Город горел. Небо заволокло дымом, на улицах шла ожесточённая битва, даже скорее резня. Рыцари и люди-имперцы дрались с захватчиками с отчаяньем смертников. У нас нет понятия "мирный житель". Каждый подросток -- обученный хотя бы азам боец. Горел Дворец Трёх Императоров. Дядя Дарий! Он же почти всегда во Дворце!..

Горели нижние этажи, во дворе и коридорах продолжался отчаянный бой. Я бежал в тронный зал, убивая по дороге всех, кого успевал достать клинком. Один из Рыцарей обернулся, и в упор взглянул на меня.

– - Владыка!
– - крикнул мне в след Рыцарь.
– - Постой, малыш, не ходи туда!..

Но я уже мчался дальше... И на подходе к залу замер как вкопанный.

Командир полулежал у стены. На мёртвом лице застыла кривая, презрительная улыбка, а вокруг с десяток трупов, убитых знакомым почерком. У любого убийцы есть свой почерк, а у командира он такой узнаваемый... Сломанные шеи, точные, короткие удары и выстрелы, когда больше одного движения для убийства не требуется. Этот тихий лингвист знал своё дело не только на преподавательском поприще.