Троянская одиссея
Шрифт:
В наушниках раздался голос из центрального отсека.
– У нас здесь есть раненые. Большая часть оборудования повреждена и вышла из строя.
– Пусть те, кто в состоянии, позаботятся о раненых. Мы идем домой.
– Если сможем, – пессимистично заметил Бузер. Он показал на боковое окно со стороны Барретта. – Номер третий горит.
– Туши!
– Уже начал, – невозмутимо ответил Бузер.
Барретту захотелось позвонить жене и попрощаться, но он еще не собирался сдаваться. Требовалось чудо, чтобы вытащить из шторма жестоко покалеченную Герти и людей и доставить их целыми на сушу. Он начал шептать про себя молитву, мобилизуя одновременно
Минут через двадцать ветер и дождь начали потихоньку успокаиваться, облака поредели. Затем, когда Барретт уже считал, что им удалось вырваться из облачного месива, ураган Лиззи послал вслед «Ориону» еще один шквал и нанес последний удар, который пришелся в основном на систему управления. Машина потеряла даже ту небольшую управляемость, которая у нее еще оставалась.
Больше шансов на успешное возвращение домой у них не было.
8
Большую часть времени океан пребывает в покое. Бесконечные гряды волн «не выше головы немецкого пастуха» делают его похожим на спящего великана, грудь которого медленно поднимается и опадает с каждым вздохом. Это иллюзия, способная притупить внимание неосторожных. Случается, что моряки засыпают в своих койках при ясном небе и спокойном море, а просыпаются в бешеной мешанине волн. Ярость океана стремительно распространяется на тысячи квадратных миль, захватывая все оказавшиеся на пути суда.
Ураган Лиззи в избытке обладал всем необходимым для крупномасштабной катастрофы. Если утром он выглядел неприятным, то к полудню был уже откровенно мерзким, а к вечеру превратился в настоящий ревущий ад. Скорость ветра быстро выросла с двухсот двадцати до двухсот пятидесяти миль в час и продолжала увеличиваться. Порывы ветра без устали взбивали когда-то спокойную воду, превращая ее в гигантский кипящий котел. Массы воды вздымались и падали на сотню футов от верхушки волны до ее подошвы, и весь этот ревущий водоворот неудержимо двигался по направлению к отмели Навидад и Доминиканской Республике. Именно там он должен был впервые выйти на сушу.
«Морская фея» спешно подняла якорь и двинулась в путь. Пол Барнум уже в двадцатый, наверное, раз обернулся и вгляделся в восточный горизонт. Раньше он не замечал там никаких изменений. Но на этот раз на линии горизонта, где глубокая синева моря сливалась с сапфировой голубизной неба, появился темно-серый мазок, как будто вдалеке по прерии катилась пылевая буря-чинук.
Барнум стоял и смотрел на приближающийся кошмар, не в силах отвести глаз. Он был поражен скоростью, с которой серая полоска разрослась и начала заполнять собой небо. Он никогда не испытывал ничего подобного. Ему даже не приходило в голову, что шторм может двигаться со скоростью курьерского поезда – по крайней мере, так это выглядело со стороны. Не успел он задать бортовому управляющему компьютеру курс и скорость судна, как солнце скрылось за пеленой урагана, а небо окрасилось в свинцово-серый цвет, напоминающий цвет донышка видавшего виды котелка.
Следующие восемь часов «Морская фея» шла полным ходом. Барнум гнал свой корабль в безнадежной, казалось, попытке покрыть как можно большее расстояние между его корпусом и острыми кораллами рифа Навидад. Когда же он понял, что центральная часть урагана вот-вот догонит его, он принял другое решение. Он знал, что в этом случае самый верный способ уцелеть – это самому направить судно в самую сердцевину шторма и надеяться, что «Морская фея» выдержит и сумеет прорваться. Он дружески похлопал ладонью по штурвалу, как будто корабль был для него живым существом, а не массой холодной стали. «Морская фея» – надежное судно. За годы плавания в суровых полярных условиях она успела повидать все, что способно было обрушить на нее море, и все вынести. Возможно, ей придется нелегко и она выйдет из схватки побитой, но Барнум не сомневался, что она сумеет уцелеть.
Он обернулся к Сэму Мэверику. Длинные рыжие волосы, нечесаная борода и золотая серьга в левом ухе делали первого помощника «Морской феи» похожим на недоучившегося студента.
– Введите новую программу, мистер Мэверик. Разворачивайте судно и ложитесь на курс восемьдесят пять градусов к востоку. Мы не можем убежать от шторма, поэтому мы пойдем ему навстречу.
Мэверик перевел взгляд на гребни волн, вздымавшиеся на добрых полсотни футов над кормой «Морской феи», и покачал головой. Он уставился на Барнума так, как будто капитан вдруг растерял не меньше половины своих серых клеточек, и медленно проговорил:
– Вы хотите развернуться при таком волнении?
– Сейчас самый подходящий момент, – ответил Барнум. – Лучше сейчас, чем когда эти волны ударят по судну.
Этот маневр – один из самых опасных в управлении судном. На некоторое время, чертовски долгое для всех заинтересованных лиц, судно должно будет развернуться к волне бортом. Крупная волна, накрывшая судно в этот момент, легко может перевернуть его. Множество самых разных судов на протяжении столетий перевернулось, пытаясь выполнить этот маневр, и затонуло без следа.
– Я попытаюсь найти промежуток между валами. Вы по моей команде врубите полный ход.
После этого Барнум заговорил в микрофон судового радио:
– Мы начинаем разворот при сильном волнении. Всем закрепиться, и держитесь, если вам дорога жизнь!
Склонившись над приборной панелью перед окном ходовой рубки, Барнум немигающе смотрел вперед сквозь ветровое стекло и ждал с каменным терпением. Вот он увидел, что подходит особенно высокая волна – выше, чем все предыдущие.
– Полный вперед, будьте любезны, мистер Мэверик.
Мэверик мгновенно выполнил приказ Барнума, но сам он был уверен в неминуемой катастрофе. Он готов был мысленно обругать Барнума за слишком поспешный разворот, как вдруг понял, что у капитана на уме. Между волнами не было регулярных интервалов. Чудовищные волны шли подряд, чуть не наступая друг другу на пятки, как солдаты в тесном строю. Намеренно поспешив и начав разворот рано, Барнум получил драгоценную дополнительную минуту – ту самую, которая позволила ему встретить следующую волну не бортом, а под углом.
Безжалостная волна подбросила нос «Морской феи», а затем толкнула ее в левую скулу и швырнула вбок, чуть не перевернув и вновь пытаясь развернуть бортом. На долгие пятнадцать секунд судно полностью погрузилось в кипящую белую массу воды, с трудом проламываясь сквозь волну, гребень которой оказался в этот момент высоко над ходовой рубкой. В следующее мгновение оно уже скользило вниз по другому склону волны, что есть силы работая винтами назад и сильно кренясь влево, так что палубные ограждения левого борта оставались под водой. Почти чудом, с ужасающей медлительностью, «Морская фея» сумела выпрямиться в промежутке между волнами. Следующую волну она встретила уже носом и прошла на ровном киле.