Троянский конь западной истории
Шрифт:
Так и вышло. Троянцы волокли рокового коня в свой город, ликуя, – именно с этого места начинается поэма «Разрушение Илиона». Лишь Приамова дочь Кассандра да жрец Аполлона Лаокоон не разделяли всеобщего счастья. В историю вошла фраза прорицателя, переданная Вергилием: «Чем бы он ни был, страшусь и дары приносящих данайцев!» [138] и, очевидно, восходящая к максиме, содержащейся в гораздо более древней киклической поэме «Возвращения»:
«Вводят дары в заблужденье и разум людской, и деянье» [139] .138
Вергилий. Энеида / Пер. С. Ошерова // Вергилий. Энеида. Сервий. Комментарии к «Энеиде» Вергилия. – М.: Лабиринт, 2001. С. 25. Для любителей латинского приводим эту фразу в оригинале: «Quidquid id est, timeo Danaos et dona ferentes!»
139
Возвращения /
За свою проницательность (самый умный!) Лаокоон жестоко поплатился: вместе со своими сыновьями он был загублен змеями, насланными Аполлоном.
Не нашедший отражения ни в «Илиаде», ни в «Одиссее», сюжет с Лаокооном стал чрезвычайно популярным у художников. Наиболее известное творение на эту тему работы родосских ваятелей Агесандра, Полидора и Афинодора вдохновило Готхольда Эфраима Лессинга на написание знаменитого труда «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии», в котором немецкий мыслитель разъясняет, почему уважаемый священнослужитель и потомок дарданских царей изображен без одежды и не на пике страданий [140] .
140
Лессинг Г. Э. Лаокоон, или О границах живописи и поэзии / Пер. Е. Эдельсона // Лессинг Г. Э. Избранное. – М.: Художественная литература, 1980. С. 379–501.
Относительно того, как именно был доставлен в город троянский конь, древние авторы расходятся. Большинство из них не видят никакой проблемы в том, что набитый многочисленным войском артефакт мог просто не пройти в не бог весть какие высокие Скейские ворота. Эвгемеристическая традиция решает этот вопрос допущением, что троянцам пришлось разобрать часть стены [141] . Но в таком случае не нужно было бы и оснащать коня десантом -вернувшиеся с острова Тенедос греки без труда попали бы в крепость сквозь пролом в стене. Не исключено, что здесь вновь сливаются два разных сюжета о двух разных городах, взятых двумя разными способами.
141
Палефат. О невероятном / Пер. В. Н. Ярхо // Вестник древней истории. – 1988, № 3. С. 236.
Рис. 32. Весьма неточная копия скульптуры Агесандра, Полидора и Афинодора «Лаокоон и его сыновья», изготовленная в XIX в. по заказу одесского городского головы Григория Маразли. В 1971 г. установлена напротив Археологического музея г. Одессы [142]
Впрочем, существуют и иные версии. По мысли некоторых историков, встречающейся уже с Павсания, троянский конь был на самом деле деревянным или медным тараном – «это может понять всякий, который не приписывает фригийцам полной глупости» [143] . По Дарету Фригийскому ворота ахейцам открыли троянские заговорщики во главе с Антенором и Энеем, а история с конем восходит к якобы изваянной на Скейских воротах лошадиной голове [144] . Современные авторы вспоминают о том, что конь в микенской Греции служил символом Посейдона, который почитался как повелитель землетрясений. Австрийский историк Фриц Шахермайр связал этот факт со страшным землетрясением, в XIII в. до н. э. разрушившим Трою VI. По его мнению, память об этом событии вполне могла сохраниться к гомеровским временам и аллегорически отобразиться в легенде о троянском коне [145] . А английский хеттолог Оливер Гёрни предположил, что исполинская скульптура – это такое греческое «спасибо» Посейдону-Землеколебателю за стихийное бедствие, поспособствовавшее взятию ахейцами Трои [146] .
143
Павсаний. Описание Эллады: В 2 т. Т. 1. С. 63.
144
Дарет Фригийский. История о разрушении Трои / Пер. А. Б. Захаровой. – СПб.: Алетейя, 1997. С. 187.
145
Schachermeyr F. Poseydon und die Enrstehung des griechischen Gotterglaubens. – Bonn, Salzburg, 1950.
146
Гарни О. Р. Хетты. Разрушители
Так или иначе, достоверных сведений о природе троянского коня нет и, видимо, не будет – во всяком случае, до тех пор, пока очередной Шлиман не откопает какую-нибудь горстку золы и не объявит ее остатками легендарного дара данайцев.
Разорив Трою и поделив добычу, греки засобирались «к отчизне любезной». Их отплытию и дальнейшей судьбе посвящены поэма «Возвращения», автором которой считался Гегий Трезенский, и ряд реминисценций в «Одиссее». Поэма «Возвращения» была также у Стесихора [147] .
147
Стесихор. Возвращения / Пер. Н. Казанского, В. Ярхо // Эллинские поэты. VIII–III вв. до н. э. С. 321–322.
Рис. 33. Прообразом Троянского коня могло стать ассирийское осадное орудие в виде лошади на колесах, знакомое еще догомеровским грекам и, возможно, захваченное троянцами в качестве трофея по окончании осады города. (Рельеф на кикладском кувшине VII в. до н. э. – одна из древнейших «цитат» из гомеровского цикла)
Дошедший до нас синопсис поэмы начинается с лютой ссоры между Агамемноном и Менелаем по поводу того, как возвращаться из-под Трои. Гомер доводит в «Одиссее» детали этой ссоры устами Нестора:
Требовал царь Менелай, чтоб аргивские мужи в обратныйПуть по широкому моря хребту устремились немедля;То Агамемнон отвергнул: ахейцев еще удержать онМыслил затем, чтоб они, совершив гекатомбу святую,Так, обращая друг к другу обидные речи, там обаБрата стояли; собрание светлообутых ахеянВоплем наполнилось яростным, на два разрознившись мненья.148
Гомер. Одиссея. С. 38.
Наутро часть греков во главе с Агамемноном остается, чтобы успокоить гнев Афины. Нестор и Диомед прибывают домой по морю практически без приключений. Отплывший чуть позже Менелай попадает в бурю и лишается почти всего флота. Всего с пятью кораблями он пришвартовывается в Египте. В родной Лакедемон светловласый Атрид вернется лишь через восемь лет, изрядно разбогатев за время скитаний по африканским странам. Это богатство он позднее будет с удовольствием демонстрировать своему гостю Телемаху, странствующему в поисках вестей о своем отце Одиссее [149] .
149
Там же. Песнь четвертая.
Большинство прочих ахейцев, отплывших позже, попадают кто в бурю у Теноса (именно там, в частности, погиб Аякс Локрийский), кто в кораблекрушение у Каферейских скал. Неоптолем, предупрежденный Фетидой о возможных природных катаклизмах, добирается до Фракии по суше, похоронив умершего по дороге старика Феникса. Прочие выжившие эллины после долгих блужданий высаживаются и селятся в разных землях: «Одни поселились в Ливии, другие – в Италии, некоторые же – в Сицилии и на островах, расположенных вблизи Иберии. Эллины поселились также на берегах реки Сангария; были и такие, которые поселились на Кипре. Что же касается тех, которые потерпели кораблекрушение у горы Каферея, то их раскидало по разным направлениям. Гуней попал в Ливию, Антиф, сын Фессала, прибыл к пеласгам и, овладев этой страной, назвал ее Фессалией, а Филоктет прибыл к жителям Кампании в Италию. Фидипп вместе с жителями Коса поселился на Андросе, Агапенор на Кипре, другие же в иных местах» [150] .
150
Аполлодор. Мифологическая библиотека. С. 90.
Агамемнону, захватившему в Трое в качестве почетной добычи Кассандру, удалось добраться до Микен. Но там владыку ожидало предательство его жены Клитеместры, вступившей в преступный сговор со своим любовником Эгисфом. Устроив пир в честь возвращения царя, она дала ему хитон без рукавов и ворота. «Надевая его, Агамемнон был умерщвлен, и в Микенах воцарился Эгист. Убили также Кассандру» [151] . Спустя известный срок уже мертвый Агамемнон советует спустившемуся в царство Аида Одиссею вынести урок из его истории:
151
Там же. С. 92.