Тройная игра афериста
Шрифт:
Ну, например, к фашистам пойдет сам, а вы покрутитесь в цирке.
• Ясненько. Вы меня почти убедили. Звоните Пахану, как он скажет, так и будет. А я пока хотел бы отдохнуть, с дочкой повидаться.
Они с отчимом несколько дней пробудут в Красноярске, а потом в Москву. Когда я еще к ней вырвусь? Я надеюсь, что свободен в своих действиях?
• О чем речь, уважаемый Верт! Абсолютно. Тем более, что и охрана у вас своя. Куда угодно и когда угодно.
Позвоните мне вечером или зайдите в нашу штаб квартиру, если
• О`кей, - сказал я, - позвоню или зайду.
• Да, - остановил меня Иваныч, - вам нужно знать. Мы уже зарегистрировали свою партию и вскоре
начинаем выдвигать вашего близнеца. И знаете, как называется наша партия. УХ. Или, если полностью, ПУХ.
• Ого!
– удивился я.
– Как же это расшифровывается?
• Умеренные Христиане. Или, Партия Умеренных Христиан.
• Да, здорово, - признал яю - И звучно, и нейтрально, и по сердцу почти всем слоям населения.
И чуток юмора безобидного в абревиатуре. Вы, Иваныч, как сказали ы пикейные жилеты, голова.
• Любите Бендера, - среагировал толстяк.
• Хрестоматия для людей моей профессии, - улыбнулся я.
– Ну, ладно, побегу. Соскучился по дочке.
Бывший майор МВД, кастрированный педофил Момот прогуливался около гостиницы "Север".
Эта гостиница не относилась к шикарным, но ее можно было считать лучшей гостиницей города. Дело в том,
что финансировали и снабжали эту гостиницу заполярные города: Норильск, Дудинка, Игарка, Хатанга, Диксон...
И останавливаться в этой гостинице имели право только жители Заполярья. Конечно, администрация пускал а и гостей
с "материковской" пропиской, но с оговоркой: каждый расписывался в том, что в случае неоходимости, перенаселенности
съедет из номера без возражений.
Майор не собирался устраиваться в этот престижный отель. Он стерег доверчивых ребятишек, привыкших в
маленьких регионах Заполярной цивилизации к безопасности. Извращенные преступления там редки из-за жесткого
отбора рабочих и служащих (Для трудоустройства в той же Игарке люди ждут очереди несколько лет) и замкнутости
городов (уежать после проступка некуда: с одной стороны тундра, с другой - океан. Опасность представляют только БИЧИ (сезонные рабочие),
да и то их веруют лишь в портовых городках, и живут они в отдельном, локально изолированном барачном поселке.
Дети (да и взрослые) обходят такие поселки, как стойбище прокаженных.
Майор представлялся Заполярцем и предлагал ребенку показать город. Войдя в окончательное доверия при помощи мелких
подарков и разговора "на равных" он старался завести жертву на окраину парка, где задушил свою первую девочку, или в заброшенный подвал.
Он недавно нашел этот теплый подвал в полуразрушенном доме. Дом стоял на капитальном ремонте,
жильцов отселили два месяца назад, но РСУ не торопилось приступить к плановой работе. Коллектив управления
самоотверженно трудился на строительстве дачного поселка для коммерсантов "кавказской национальности".
Маша, выйдя из гостиницы, остановилась на лестнице - натягивала варежки. Ранний морозец пощипывал пальчики. Она увидела маньяка первой,
узнала его сразу, мгновенно. И резко отвернулась, чтоб не дать ему узнать себя.
После того, как майор в Москве обманом заманил ее в свой номер и, пообещав найти Верта, уговорил ее раздеться, лечьь с ним в постель,
клянясь, что все будет понарошке, а сам начал насильно совать ей свой мерзкий, вонючий член в рот, Маша научилась ненавидить. Правда, она думала,
что Верт убил тогда этого мерзкого человека, она считала, что тот истек кровью. Оказалось, что монстр жив, да еще стоит тут, недалеко, будто ждет именно ее.
Маша испугалась, но ненависть, пролучив горячий свежий стимул, полдавила страх. Девочка решила проследить за Момотом, а потом рассказать папе-Верту и попросить его
уничтожить этого мерзавца окончательно.
Майор заметил подростка, одевающего на выходе их отеля рукавички. Он напрягся, готовясь вступить в разговор, но девчонка, вдруг, повернулась и пошла обратно, в гостиницу.
"Жаль, - подумал Момот, - ей лет тринадцать, в самый бы кайф было."
Тут вышер другой ребенок - мальчик лет десяти. Начав душить майор уже не останавливал свое сексуальное внимание только на девочках.
Главное, чтоб это был ребенок - слабый и нежный. Эррекция получалась в момент агонии жертвы. Момот пошел навстречу мальчику, спросил сходу:
• Ты не из Норильска?
• Нет, с Игарки.
• Был я и в Игарке. В больничке работал, детским врачом. Ты, может, и на прием ко мне ходил. Не помнишь меня?
Ребенок всмотрелся.
• Скажите, а вы в четвертой школе детей не проверяли на туберкулез?
• Как же, радостно подхватил майор, проверял, младьшие классы особенно. Ты тогда в третьем был класее, да?
• Во втором, - доверчиво сказал мальчик. Это я сейчас в третьем. А вы тоже погулять вышли?
• Ага, - сказал майор, балдея от удачного контакта и предвкушения скорого кайфа. Он видел, что заманить пацана ни малейшего труда не представит.
– Хочешь пойдем вместе гулять? Я тебе куплю что-нибудь. Тебя до скольки отпустили?
• До вечера,- сказал мальчик, довольный, что по незнакомому городу будет гулять не один.
– А деньги у меня самого есть, целых сто рублей.
• Это хорошо, - сказал Момот, облизывая взволнованные сухие губы. От ребятишек, избалованных высокими заработками