Тройное Дно
Шрифт:
Харламов, сжавшись, вдавив в пол лицо и прикрыв уши руками, перетерпел взрывную волну, ожог горячего воздуха и вместе с истерическим выдохом зала вскочил уже на ноги. Он глянул автоматически туда, где ждал Хохрякова.
— Взять его! Хохрякова взять! Всем! — и закашлялся, остановился.
Только Хохрякова уже в «Праздничном» не было. Нашли сброшенные доски пола в костюмерной, лесенку и, поискав вокруг, тайный лаз в вентиляционный колодец. Там еще одна дверка, лючок, лаз вниз, в подземный коллектор, и метрах в трехстах, в соседнем дворике, сброшенный кругляш люка. А
— Присядем, — сказала Гражина.
Двор старого дома, основательной пятиэтажки, «сталинской», пуст. Продлись, продлись, предзимнее молчанье. Листья сметены и вывезены. Кое-какие еще необъяснимо держатся на ветвях. Три часа дня. Зверев с Гражиной просто как пара немолодых в принципе людей беседуют мирно и незамысловато о том о сем. Он в плаще, белом и тонком, но под ним свитер, настоящий, в котором можно и без плаща зимой идти по улице и не замерзать. Вот только если не ветер, ветер долгий и сокровенный. На женщине куртка-ветровка с капюшоном и шапочка вязаная. Зверев же в кепке, серой, ношеной.
— Сюда придет кто-нибудь?
— Нет, зачем же… Лишний человек, лишние для тебя хлопоты.
— Со мной никого нет.
— А за тобой?
— А кому я нужен?
— А генералам? Тем, что сейчас охраняют Иоаннова?
— Они его охраняют. Это их работа. Моя — найти убийц.
— А ты почему не в очаге культуры?
— Не считаю нужным. Там мои люди есть.
— И уверен, что за тобой не следят?
— Какой от этого толк?
— Ты со своими нетрадиционно-эффективными расследованиями вызываешь и уважение, и зависть, и злобу.
— Тогда нас сейчас слушают с дистанции.
— Не слушают.
— Почему ты уверена?
— У меня в сумке генератор помех.
— Ты шутишь?
— Отнюдь.
Зверев глубоко вздохнул, втянул голову в плечи. Рядом действительно стояла машина «скорой помощи». Водитель на месте, никакого движения не наблюдается ни вокруг, ни около.
— Что будет потом?
— Место выбрано, естественно, не случайно. Что видишь вокруг?
— Ничего не вижу.
— Смотри внимательно. Ты с системой канализации знаком?
— Постольку поскольку. По одному делу копался.
— Тогда ищи люки. Естественно, глазами. Один под аркой при входе.
— Так, другой по оси, в тридцати, скажем, метрах.
— Правильно. Двор чисто выметен. Совсем недавно, а лючки чуть возвышаются. Продолжай двигаться по оси.
— Вот еще один. Следующий должен быть вот там у стены. Возле шкафа электроразводки. У «ШР».
— Он не у шкафа, а под шкафом. Теперь подумай немного.
— Шкаф этот не на месте.
— Мудро.
— И он гораздо мощней, чем нужно. Скорей всего, это просто корпус. Поставили перед производством работ и не убрали.
— Причем поставили на люк.
— И под ним канализация.
— Вся канализация проверена специалистами по безопасности. Сам Харламов здесь.
— Они схему смотрели и люки. Опускались в колодцы. Стены же не ковыряли.
— Наверняка ковыряли.
— Обилие вооруженных людей и приборов создает иллюзию безопасности, Юрий Иванович. Через этот люк можно попасть в «Праздничный».
— И через него уходили в прошлый раз убийцы? Специалисты по походным электрическим стульям?
— Может быть, через него, а может быть, и нет. Но через него войдут сейчас. И выйдут.
— Это безумие.
— Не хочешь — не верь. Но тебе, чтобы оказаться при деле, нужен успех. Тогда генералы утрутся, а тебя от дела не отстранят.
— Кому это нужно?
— Тому, кого ты ищешь.
— Это они тебя послали?
— Не они. Есть еще кое-кто, желающий достичь Дна. И не причинить там никому вреда.
— А почему кто-то решает за меня? Я должен найти преступника.
— И ты его найдешь.
— Когда он войдет в будку?
— Естественно, перед покушением.
— А каким оно будет?
— Этого мы не знаем. Он импровизатор. Но он добьется своего.
— Я обязан помешать. Я должен.
— Ты никому ничего не должен, Зверев.
— Что будет потом?
— Ты получаешь убийцу. Как ты объяснишь про люк, твои проблемы.
— Положим, я его высчитал.
— Положим.
Вышли санитары в халатах из подъезда, сложили чемоданчики. Тот, кто, видимо, был врачом, постоял, покурил. Машина уехала.
— Что будет потом?
— Потом будет контакт. Ты только возьми того, кто выйдет из будки.
— Что будет сейчас?
— Сейчас мы встанем и уйдем. Дойдем до соседнего дома. Там проходной двор и два выхода. Проверимся.
— Кто ты? Кто ты, Гражина? Кто тебя послал?
— Ты возьми его, Зверев.
— Я попробую. Но не обещаю…
Район «Праздничного» был не просто напичкан оперативниками всех служб, он был взят в тройное кольцо. Новинка, маленькие полицейские вертолетики, полученные недавно из Швеции, были отданы для возможного поиска злоумышленника. Это только то, о чем знал Зверев. Но многое и ему было неведомо.
Люди Зверева не могли готовить операцию, чтобы не привлекать к себе возможного внимания. Ограничились наблюдением за входом в колодец. С той минуты, как Зверев расстался с Гражиной, будка эта несуразная была взята под наблюдение. Пришлось аварийно искать возможных хозяев, желающих сдать квартиру окнами во двор. Посадили туда трех курсантов с биноклем и рацией. Один из них от окна не отходил постоянно. Смена — четыре часа. Входить в будку и проверять, что там внутри, Зверев не рискнул. Время шло, и ничего не происходило. За три часа до начала выступления сигнал поступил: подошел мужчина в телогрейке, сапогах и дворницком фартуке. Зверев пытался вспомнить, когда последний раз видел фартук на представителе этой профессии, и получалось, что в детстве. «Дворник» снял два висячих замка, а именно четверо ушек было наварено на дверку, открыл и взял из будки метлу и две лопаты. Дверь он оставил открытой и спокойно пошел прочь. В это время с наблюдательного пункта, где к тому времени сменился состав на спецов другой квалификации, делались через телескопический объектив снимки «дворника», и человек из появившейся к тому времени группы захвата на «дворника» «сел». Теперь он вел его где-то на Черной речке, вел уже не один, «дворник» в квартиры не входил, менял транспорт, делая все, чтобы от «хвоста» избавиться, оторваться.