Тройной переплет
Шрифт:
Сероволосый одноглазый оборотень в расстегнутой свободной рубахе сидел за мольбертом у открытого настежь окна и быстрыми мазками писал акварелью далекие горы на фоне пламенеющего закатом неба.
– Ух ты, какая красота! – с ходу восхитилась Элька, ничуть не смущенная превратным толкованием своего желания при телепортации. А чего смущаться? Колени теплые и широкие, сидеть удобно, мужчина красивый и пахнет приятно!
– Нравится? – польщенно и почему-то смущенно, утрачивая настороженный вид, переспросил Фельгард, споласкивая кисточку.
– Очень-очень! – энергично закивала колдунья, все-таки соскальзывая с мужских колен, пока ее оригинальный способ перемещения не истолковали вполне однозначным
Оборотень только кивнул и вновь погрузился в работу. Кисть порхала, мазок за мазком перенося красоту закатных гор на лист бумаги. И, даже несмотря на повязку, закрывающую один глаз, не было в это время в облике форвлака ничего зловещего и хищного. Перед Элькой, скромно притулившейся в сторонке на кресле вместе с Мышей на запястье, предстал художник. Понимая, что отнюдь не каждому по вкусу пристальное наблюдение за творческим процессом, девушка старательно отводила взгляд, изучая комнату. Отдернутая легкая штора цвета светлый беж, портьера оттенка горького шоколада сдвинута к краю, темный паркет пола и светлый камень стен. Дорогая, но без причуд обстановка. Глубокое мягкое кресло с высокой спинкой в пару к тому, в котором устроилась незваная гостья, массивное, инкрустированное золотой проволокой и накладками бюро, где, вероятно, хранились письменные принадлежности и краски, большой рабочий стол с почти свободной столешницей то ли педанта, то ли создания, не привыкшего держать бумаги на виду. Кажется, это был кабинет хозяина, где он тайком предавался постыдной страсти рисования.
Пару раз обернувшись, форвлак убедился в том, что Элька действительно не собирается мешать, болтать, давать дурацких советов, не пялится, как придурочная, в спину, подобно многим идиоткам, и вернулся к наброску. Он более не обращал внимания на живой элемент обстановки до тех пор, пока не отложил тщательно сполоснутые и обсушенные тряпицей кисти.
– У тебя талант, – констатировала она, подходя к мольберту.
– Если б не родился воином, наверное, мог бы стать художником, – кривовато усмехнулся оборотень. Ужас эльфийских миров, возможно, собирался пошутить, а вышло подозрительно похоже на откровенное признание. Такие часто вырываются против воли, если неожиданно коснуться важной темы, тайну о которой пришлось разделить.
– Почему «мог бы»? Одно другому не помеха. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», а значит, быть можно воином из первых и рисовать картины в свободное от членовредительства время, – перефразировала как никогда актуальное солнце русской поэзии Элька.
– Ты, хаотическая колдунья, прошла сквозь все защиты замка моего лорда только затем, чтобы похвалить пейзажи? – недоверчиво фыркнул Фельгард, убирая все следы творчества, кроме подсыхающего рисунка.
– Пейзажи – это здорово! Если не жалко, подари мне какую-нибудь свою работу или продай! – пользуясь случаем, нахально попросила Элька и продолжила уже другим тоном: – Про защиту я не знала, всегда приходила так, и Ильдавур не жаловался. А сейчас действительно зашла по делу. Помнишь, мы в «Волшебном вкусе» по поводу твоего глаза говорили.
– Помню, – сухо согласился собеседник, враз замкнувшись в себе, настолько ему была неприятна наболевшая в любом из смыслов тема.
– Так вот, мне понадобилась услуга форвлака, за исполнение которой эльфийская жрица Ирилии, целительница, моя подруга, обещала осмотреть твой глаз, – деловито объяснила колдунья. – А наш командный маг сказал, что все встречи в том ресторане – перекрестке судьбы – не случайны, значит, она не была такой и для тебя.
– Кого-то нужно убить? – снимая рабочую рубашку, спокойно уточнил Фельгард, пока не позволяя себе надеяться и гадая, какого рода грязную работу потребуется сделать. Но уже напружинился, чувствуя тот самый зов судьбы, о котором обмолвилась девушка.
– Нет, для «убить» у нас Гал есть, ему за это платят, – беспечно хихикнула Элька. – Да и то не помню, когда ему в последний раз хоть кого-то довелось прикончить, только пугает, правда, пугает качественно. Тебе просто будет нужно обернуться и прокатить на себе мою летучую мышь перед обществом кое-каких слишком много возомнивших о себе типов.
– Что-о? – растерялся Фельгард. Такого нелепого зова судьбы он никак не ожидал, это уж скорей проходило по разделу «издевка».
Элька наскоро объяснила оборотню условия ведения переговоров с консортом на Оргеве. Форвлак громко, от души расхохотался, выдавив сквозь смех слова «повезло тебе… да уж… кривой форвлак… и мышь-посланник в придачу под рукой…». Отсмеявшись, уже серьезно сказал:
– Я помогу, даже если эльфийка ничего не сможет сделать, это забавно…
– Вот и отлично! Об Ильдавуре не волнуйся, я его еще утром спрашивала, если насчет твоего глаза что-то выгорит, он будет не против отлучки. Пойдем? – протараторила Элька.
– Ты что, еще и пророчица, если сразу поняла, что перекресток судьбы с моим глазом связан? – недопонял форвлак закономерностей поведения странной девицы.
– Нет, я хаотическая колдунья, – настал черед удивляться Эльке, тонкие темные брови встали домиком. – Пророчества не по моей части! Это к Мирей, ей по сану положено. А в тот ресторан я вообще случайно забрела!
– Тогда зачем ты говорила с лордом Каром? – нахмурился Фельгард, однако собираться в путь не перестал. Кинжал уже висел в ножнах на поясе, теперь оборотень пристегивал саблю в легких ножнах.
– Хотела заранее выяснить, не будет ли он возражать, если мне удастся уговорить подругу помочь тебе, ты ведь вроде его работник, – постаралась доходчиво объяснить ситуацию Элька, начиная нетерпеливо притоптывать туфелькой.
– Зачем? – еще раз спросил форвлак. – Если утром ты еще не знала о том, что я буду нужен? Почему? – настойчиво продолжил добиваться ответа на вопрос оборотень.
– Потому что перпендикуляр, – попыталась было отбояриться Элька старой присказкой, поняла почти сразу, что с Фельгардом такой трюк не прокатит, и ответила уже серьезно: – Потому что ты красивый! И два глаза лучше, чем один по любому счету!
– Я тебе настолько понравился? – На лице Фельгарда замешательство начало сменяться характерным самодовольно-самцовым выражением.
– Не так! Ты как картина, у которой какая-то вандальная зараза откромсала кусок в середине, – попыталась подобрать подходящее сравнение непосредственная девушка, почему-то вспоминая Эрмитаж и «Данаю». – Ты потерял глаз не по жестокости или глупости, тебе неприятно жить увечным, вот я и решила переговорить с Мирей. Вдруг можно помочь? А теперь и повод подходящий случился. Пошли же!
Элька протянула руку оборотню, заканчивая разговоры.
– Пойдем, коль не шутишь, – согласился тот, чуток оглушенный стремительностью ее действий и нетипично-женским мышлением. (Если мужик не нужен, зачем тогда о его внешности думать?) Элька подхватила завербованного на представление актера под локоть и нажала на перстень.
Наверное, что-то в перстеньке разладилось с функцией телепортации от близости божественной Архадарги, или, напротив, все стало слишком сильно соответствовать проказливой Элькиной натуре. Словом, девушка и форвлак оказались в зале совещаний, куда успели перейти члены команды, и за столом, разумеется, на стуле. Одном на двоих, или, вернее, Фельгард на самом стуле, а Элька опять на коленях у оборотня.