Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд
Шрифт:
Я нервный и злой. Не спал всю ночь, потому что предатель мозг подкидывал мне картинки последних дней. Стоило прикрыть глаза, как я видел перед собой чужих мелких, а в ушах звенел детский смех.
Помешательство какое-то!
И сейчас все повторяется. По замкнутому кругу.
Я вновь как в бреду.
Белый хендай на дороге. Агата почти в моих объятиях. Подрагивающая ручка пацанки с портмоне в окне. Игривое хихиканье принцессы из салона. И суровое молчание маленького босса-часовщика.
Семья. Большая,
И не моя. Никогда не будет.
Я ведь к этому стремился. К одиночеству. Жить для себя.
Почему скребет что-то внутри? И зачем я так одержимо ищу своего единственного наследника?
Проклятый диагноз! После него резко захотелось получить то, чего он меня лишил.
Сына…
Да, все просто. Я привык в жизни добиваться цели. И находить выход из любого тупика.
Но на моем пути Агата!
Сопротивляется, стены возводит. И каким-то колдовством привязывает к себе и чужим детям. А мне это на хрен не надо!
Я в Россию за наследником приехал. Найду — дальше решу, что делать.
Пора придать чертовке ускорения.
— Ладно, «лялька», покатайся еще немного с царапинами, — впиваюсь пальцами в руль. Еще одно неуместное воспоминание сознание режет. «Наскальный» рисунок в подарок от Макса. Троица на крыле. Да что за!.. Надо вывести этот ужас обязательно, но не сегодня. — Вместо автосервиса едем в клинику!
Снимаю многострадальный спорткар с ручника как раз в тот момент, когда из здания выходит мужчина средних лет. Наверное, тот самый владелец и профессионал высшего класса, как отрекомендовал его Тимур. Поверю на слово, проверю позже.
Черт, даже имя не запомнил. У меня с этим беда. И в телефоне номер вбит как «Автосервис». Что же, потом ближе познакомимся.
Не здороваясь и не прощаясь, вбиваю педаль газа в пол — и огибаю ненавистный хендай по касательной. Очень близко, но габариты спорткара я отлично чувствую. Разумеется, машину не задеваю, но столь необходимый мне выброс адреналина получаю.
Под грубое: «Идиот», — выруливаю на дорогу. Справедливо. «Профессионал» уверен, что я тачку клиента чуть не раздолбал. Надо не забыть ему накинуть денег за испуг.
Когда вернусь сюда. После того как решу вопрос с Бересневой.
— Повторяю еще раз: эта информация необходима моему близкому другу. И он готов щедро ее оплатить, — из последних сил держу эмоции в узде. Но именно сегодня я невероятно слаб. — От вас всего лишь нужен доступ в архив и сотрудник, который мне все объяснит. Сам я в медицине и историях ваших ни черта не смыслю, — признаюсь честно.
Намеренно не выдаю себя. Я уже оплошал однажды с Агатой. Мне повезло, что по какой-то причине она не выдала мою тайну. Даже собственной матери. Блефовала, когда говорила, будто они все обсудили.
По
— Алевтина Павловна, в ваших интересах пойти мне навстречу… кхм… нам, — откашливаюсь и воротник поправляю. Жарко здесь, как в аду.
Женщина сканирует меня некоторое время, будто в череп залезть пытается и выесть мозг чайной ложкой. Опоздала. Занято там. Уже Агата все вынесла.
Береснева вздыхает, легким движением поправляет высокую прическу, касается воротника медицинского халата — и, удостоив меня холодным черным взглядом, важно проговаривает:
— Мы не используем данные наших клиентов в личных целях и не передаем третьим лицам, — нарочито медленно тянет. — Если вы решите воспользоваться своим положением и предоставить закрытую информацию «другу», — недоверчиво слово выделяет, но я и бровью не веду, — …то я вынуждена буду сообщить об этом в компетентные органы, — и невозмутимо к бумагам своим возвращается. Записывает что-то неразборчивым почерком, перелистывает документы. Делает вид, будто меня не существует.
Да это же вторая Агата! Только старше, закаленнее и ядренее! Как говорится, хочешь узнать, какой станет девушка с возрастом, — посмотри на ее мать.
Как же бесят обе!
Клянусь, я не хотел этого. Договорился на крайний случай. И сейчас бросаю короткий вызов сотрудникам Минздрава, ожидающим внизу.
— Я думаю, вы не будете против, что перед тем как полностью оформить документы и вступить в права владельца клиники — я хотел бы понять, что приобретаю, — начинаю издалека, слегка усмехаясь.
— Нет, но на вашем месте я бы сделала это раньше, — поучительно отмечает.
Точно Агата! Да плевать мне на их клинику. Поэтому и не вникал в дела. Но теперь придется.
— Войдите, — нагло отвечаю на стук вместо Бересневой.
Она задумчиво окидывает взглядом членов комиссии, изучает бейджи — и с прищуром смотрит на меня.
— Это лишнее, — цедит, с трудом сохраняя равновесие. Я же радуюсь маленькой победе.
— Вам есть что скрывать? — не унимаюсь, ощущая в своих руках власть. Но это чувство обманчиво.
— Не вам, а теперь нам, — Береснева поднимается с места. — Проверяйте, — ведет рукой. — Но знайте, что я тоже буду следить за вами, — бросает тихо. С улыбкой.
Комиссия приступает к делу, перебирает документы, уточняет что-то. Я даже не вслушиваюсь в их разговоры с Алевтиной Павловной. Знаю, что вреда клинике не нанесут. Договор был иным. Всего лишь припугнуть.
И в кабинете не хватает еще одного участника шоу.
— А где ваша медсестра? — имею ввиду Агату.
Врач нехотя отправляется за дочерью, а через несколько минут мы остаемся с чертовкой наедине.