Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд
Шрифт:
— Макар Яковлевич, у Бересневой гемоглобин очень низкий, — передает главному историю. — Возможно, кровь потребуется. Так, вы родители Василисы? — зыркает на меня, и я киваю судорожно. — Я ее лечащий врач. У кого из вас третья положительная?
Холодок пробегает по спине.
Скорее всего, у отца. У меня первая. Видимо, близняшкам группа крови досталась именно от анонимного донора. В нашей семье только "распространенные".
Детали появления моей тройни на свет я при Макаре озвучивать не намерена, поэтому собираюсь попросить лечащего
Но стоит мне лишь рот распахнуть, как Адам вдруг отпускает меня, и без него опять становится холодно и больно. Страхи возвращаются, слабость накатывает. Обхватываю себя за плечи, тщетно пытаясь унять дрожь. Но без точки опоры, которую я только что потеряла, мне безумно тяжело вернуть равновесие.
Тем временем Туманов с необъяснимым пренебрежением смотрит на Макара и, прищурившись, невозмутимо бросает:
— У меня.
Глава 15
Адам
— Не вставайте резко. Посидите, иначе голова закружится, — заботливо лепечет медсестричка, но я уже лечу на выход. По пути лихорадочно одергиваю рукав рубашки, скрывая повязку на сгибе локтя. Машинально пытаюсь смахнуть пальцем маленькие бордовые капли, но они впитались в белый хлопок. Вздыхаю устало и подворачиваю манжеты, чтобы скрыть следы.
Я делал это впервые. Никогда прежде не понимал подобных благородных жертв. И людей, которые на них идут. Зачем? Я считал, что и без меня прекрасно справятся, а еще брезговал.
Ирония судьбы, но в итоге я сам стал донором. Дважды. Шесть лет назад, когда по глупости переступил порог клиники ЭКО. И сейчас. Но на этот раз не на спор, а ради несносной малышки, у которой шило застряло в одном месте.
Бедная Васька. Черт!
— Я в порядке, — бросаю небрежно, хотя это ложь.
В висках пульсирует, а уши будто ватой забиты. Но ноги продолжают служить мне верой и правдой. Упорно несут мое онемевшее тело вперед.
К ним…
Оглядываюсь на пороге, чтобы проконтролировать медсестру. Наблюдаю некоторое время, как она шаманит над емкостью с кровью, и, убедившись, что процесс идет, удовлетворенно покидаю кабинет.
Преодолеваю несколько метров и останавливаюсь, опираясь плечом о стену. Подташнивать начинает. Не столько от забора крови — ее ведь нацедили всего ничего для крошки Василисы. Но от переживаний.
Беспокоюсь о пацанке, как о родном человеке, и сам себе удивляюсь. Без сомнений вызвался помочь ей и даже облегченно выдохнул, что моя группа подошла. Повезло.
Я слукавлю, если скажу, что не мелькнула в моей голове мысль Ваську тоже на родство проверить. Но я заставил себя забыть об этом. Хотя бы временно. Пока пацанка не поправится.
Агата права: я одержим. Скоро буду каждого встречного ребенка похищать и делать ему тест ДНК. Но я в отчаянии, особенно после жестоких
Однако прямо сейчас есть проблема серьезнее и важнее.
Василиска.
Осматриваю холл в поисках Агаты. И нахожу ее… чуть ли не в объятиях Доктора Зло. Сидят на стульях у стены и разговаривают. Лощеная медицинская морда за плечи чертовку берет. Но ее лица и реакции я не вижу — спиной ко мне сидит. Зато замечаю, как докторишка взглядом ее поедает.
— Родила все-таки? — обрывки задушевной беседы доносятся до моих ушей. — Рад за тебя. И за мужчину, который решился все это принять.
Разумом четко понимаю, что надо позволить им договорить. Разобраться в своих прерванных отношениях. Не нужно быть Пуаро, чтобы сразу догадаться: они были близки. Возможно, настолько, что тройняшки — плод их совместной любви.
Тьху, мать их!
Я ведь никто для Агаты и ее детей. Навсегда останусь таковым. Мне должно быть плевать и на ее прошлое, и на настоящее. И на детей чужих.
Но не замечаю, как неосознанно готовлю кулаки и тяжелым, громыхающим шагом направляюсь к воркующей парочке.
Нет, я, можно сказать, здоровьем рисковал ради ее дочери, а Агата глазки главному строит! Совесть иметь надо.
— Моя личная жизнь вас давно не касается, Макар Яковлевич, — звучит хлестко, как пощечина. Ого! Я замираю от неожиданности.
Агата убирает с себя руки докторишки, чему я, несомненно, рад. Иначе сделал бы это сам, с парой переломов в качестве бонуса. У меня был тяжелый день, и негатив так и рвется наружу.
— Я лишь просила пустить меня к дочери, — четко слышу, как ее поначалу грозная фраза срывается в всхлип.
И, как на автопилоте, оказываюсь рядом. Притягивает меня к ней, словно магнитом с противоположным полюсом. Раскрытая ладонь сама тянется к дрожащей фигурке, но в нескольких сантиметрах останавливается. Сжимаю руку до хруста костяшек и прячу в карман. Слишком много прикосновений на сегодня. Пора вспомнить, что мы чужие друг другу.
— Какие-то проблемы? — выдаю холодно и все-таки ловлю Агату, которая подскакивает на месте от неожиданности. Секунда — и она впечатывается спинкой в мой торс. Опять эта долбаная близость! — Если нет, то будут… У вас, — зыркаю на изучающего нас врача.
— Не нужно угрожать мне, — проговаривает в ответ, а сам глаз не отводит от Агаты. И от моих рук на ее животике. — Никаких нарушений с нашей стороны нет.
— В любом совершенстве можно найти изъян, если постараться. Насколько я знаю, вы здесь совсем недавно, — озвучиваю информацию, которая разговорчивая медсестричка нащебетала. Заодно и пару погрешностей «идеального доктора» выдала, на которые я аккуратно намекаю. И Макар мрачнеет. — На такой высокой должности… думаю, вам будет уделено особое внимание, — подчеркиваю слово «особое».