Трудно признать (CИ)

Наследники Падших

Книга вторая

Трудно признать

Светлана Чистякова

От автора:

Уважаемые читатели! Некоторые из вас, открыв файл и увидев знакомый текст, возможно воскликнут: "Мы это уже читали!" Прошу вас, не торопитесь с выводами, не поленитесь перечитать, ибо в новую версию добавлено несколько глав от имени главного героя, что придает книге целостность и делает её ещё интересней. Приятного чтения!

Дежурство выдалось в духе "сплошная безнадега, Богородица спаси". Проторчав полночи в операционной с травматологами, колдовавшими над очередной жертвой автоаварии - юным байкером, оставшуюся половину я пыталась вывести его из комы. Безрезультатно. Парнишка застрял между мирами всерьез и надолго. Наконец наступило утро и благословенная пятиминутка у главного, на которой я, благополучно отчитавшись, клевала носом, вполуха слушая коллег. Наверное, я все-таки задремала, потому что кто-то легонько потормошил меня. Я открыла глаза. Рядом со мной сидел Сергей Витальевич Анисимов, мой экс-любовник, а ныне друг и по совместительству непосредственный начальник.

Пару лет назад у нас был бурный роман, и дело шло к свадьбе, но как-то не сложилось. Нет, он-то был очень даже за, но, подумав пару недель над его предложением, оформить наши отношения, я пришла к выводу, что не готова к такому серьезному шагу. По разным причинам. Во-первых, два реаниматолога в одной маленькой квартирке - это перебор. Но главным аргументом было то, что кроме постели и работы нас практически ничего не объединяло, хотя качественный секс это, безусловно, здорово. Классный любовник и жаркие ночи это не предел моих мечтаний. Нет, Серега, конечно, был очень добрым, нежным и внимательным. Он любил меня, да. Проблема была в том, что я не любила его. А любви хотелось. Очень!

Свои мысли я озвучила ему, поскольку терпеть не могу вранья, экивоков и бесполезных расшаркиваний. Он прекрасно знал мою прямолинейность, все понял, как надо, и мы расстались без сцен, скандалов и битья посуды. И даже остались друзьями. Первой, к кому он притащил знакомиться свою будущую жену, была я. Сейчас Сергей счастлив. У него прекрасная супруга и прелестная дочка. Я же по-прежнему в гордом одиночестве.

– Хорош дрыхнуть, - ухмыльнулся Серега, - все Небесное Царство проспишь. Летучка кончилась, пошли в отделение.

Я поднялась с неудобного кресла, уцепила его под руку, и мы бодро потопали в сторону родимой реанимации.

В отделении он потащил меня к себе в кабинет.

– Пошли, я кофе сварил. А то уснешь за рулем.

Сил сопротивляться у меня просто не было, и я поплелась следом.

В кабинете он притянул меня к себе и зарылся носом в мою макушку.

– Устала Лара, - тихо пробормотал он.
– Ты же знаешь, всех все равно не спасти... Давай, сейчас кофейку выпьем, поезжай домой и ложись отсыпаться.

Я осторожно выпуталась из его медвежьих объятий и присела на диван.

Сергей налил кофе в мою любимую кружку, с ярко-желтым утенком, и протянул мне. Я обхватила её обеими руками, вдохнув восхитительный аромат. Вот что-что, а кофе Серега всегда варил просто шикарный: с кардамоном, корицей и капелькой ванили. Не кофе, а мечта.

– Ну что, от Митьки так и нет вестей?
– спросил он, присаживаясь в кресло напротив и отпивая глоток из своей чашки.

Я отрицательно покачала головой и грустно посмотрела на него. Митька... Мой пропавший друг.

...Он был моим лучшим другом. Скорее названным братом. Знали мы друг друга с пеленок, как говорят, сидели на соседних горшках. Наши родители дружили семьями еще до нашего с ним рождения. Мы даже родились с ним с разницей в два дня. Жили в одном доме, ходили в один детский сад и в школе сидели за одной партой до самого выпуска. Мы были с ним, не разлей вода, доверяли друг другу все свои детские секреты, все мечты, а потом, повзрослев, и тайны, которые не положено было знать никому.

Митька вырос и превратился в красивого юношу: невысокого, тоненького и хрупкого. Его отец всегда сокрушался по этому поводу, говорил, что он больше похож на девчонку, но Митяй всю жизнь был слабым и болезненным мальчиком, и, видимо, превратиться когда-нибудь в мачо, ему было не суждено. Как ни странно, но более крепкие и сильные наши с ним одноклассники никогда не задирали его и даже защищали, если на него нападал кто-то из чужих. Не знаю - почему. Наверное, он был слишком легкий и светлый, "не от мира сего", как говаривала о нем наша классная Лия Вячеславовна. А еще он прекрасно рисовал. В нашем школьном выпускном альбоме помимо фотографий у каждого есть портрет, написанный рукой Митьки. И это, я вам скажу, шедевр. Даже не подумаешь, что нарисован он рукой семнадцатилетнего юноши.

Несмотря на невысокий рост и хрупкость, поклонниц среди девчонок у него было навалом. Изумрудного цвета глаза, с длинными девчачьими ресницами, нежный румянец, красиво очерченные губы, прямой правильный нос, не свернутый набок в уличных драках, идеально ровные зубы, мягкие светлые волосы и легкий налет задумчивой таинственности - практически убойный коктейль для неокрепшей психики юной девушки. Он мог бы при желании менять их, словно перчатки, еженедельно, но вот странность, Митька был один, я не в счет.

Я раз сто пыталась его познакомить со своими подружками из студии бальных танцев, где занималась с первого класса, но он упорно отказывался и краснел, когда я спрашивала - почему. Почему? Я просто умирала от любопытства. Почему мой красивый и утонченный друг не встречается с девочками. Я достала его, наверное, до печенок, но единственное, что мне удалось узнать: Митька до сих пор был девственником! Во всех смыслах этого слова. Угу. В семнадцать с половиной лет. Прямо раритетное издание. Я в этом вопросе преуспела гораздо лучше него. В девятом классе на весенних каникулах я поехала в Москву проведать бабушку, познакомилась там с очень симпатичным мальчиком и переспала с ним. Из чистого любопытства, да. А я, вообще, в юности была крайне любознательна. Если честно, мне не понравилось. Приехав в родной город и доложившись о своих приключениях все тому же Митьке, получила от него качественную головомойку и длинную нотацию на тему: "лишаться девственности из любопытства это пошло, если не сказать больше". Я была полностью с ним согласна, но что сделано, то сделано.

Ответ на мучивший меня вопрос я получила после школьного выпускного бала. Мы вдвоем сидели на скамейке в городском саду, пили из горлышка шампанское, были счастливы и в то же время немного грустили: впереди нас ждали новая взрослая жизнь и неизбежное расставание. Мои мама с папой - врачи, я собиралась пойти по их стопам, поэтому поступала в московский медицинский институт. А Митька собирался в Питер в художественное училище. В самом разгаре нашего с ним веселья Митька вдруг замолчал, а потом тихо прошептал: