Трудное счастье
Шрифт:
Морвенна щелкнула выключателем, и комнату залил яркий свет красивой старинной люстры. Оторвавшись наконец от морского пейзажа, я увидела широкую кровать под балдахином, высокий комод и небольшие шкафы. Вся эта мебель была явно старинной и принадлежала к тому времени, когда люди по-настоящему ценили истинную красоту.
— Здесь просто замечательно.
— Мы, Пендоррики, гордимся тем, что нам удалось объединить комфорт двадцатого века с красотой и изяществом прошлых столетий, — сказала Морвенна. —
С этими словами она открыла дверь в ванную. При виде этого творения современной цивилизации мне сразу захотелось побыстрее воспользоваться им, что, очевидно, немедленно отразилось на моем лице. Рок рассмеялся:
— Ладно, можешь принять ванну. А я пойду посмотрю, как у Томса обстоят дела с нашим багажом. Потом мы чем-нибудь перекусим и отправимся на прогулку при луне.
Я с радостью приняла его предложение. Сестра и брат вышли из комнаты, а я, оставшись одна, снова подошла к окнам, чтобы еще раз полюбоваться этой потрясающей красотой, и какое-то время стояла неподвижно, наблюдая за вспышками далеких маяков.
Затем я отправилась в ванную, где все уже было приготовлено, чтобы помыться с дороги. Думаю, об этом предусмотрительно позаботилась Морвенна. Очевидно, ей очень хотелось, чтобы я как можно скорее почувствовала себя здесь как дома. Я до глубины души была тронута оказанным мне приемом, теплым и полным благожелательности. Если бы я могла хоть на мгновение забыть о смерти отца, то наверное в эти минуты на свете не было бы человека счастливее меня.
Но ничего не поделаешь… Теперь мне предстояло начать новую жизнь, и я должна поглубже запрятать свое горе. Мне просто необходимо научиться быть веселой, ведь Рок не из тех мужчин, кому нравится, когда их жены грустят. С этими мыслями я наполнила ванну водой и, забравшись в нее, на какое-то время расслабилась…
Когда я вышла из ванной. Рока еще не было, но мои чемоданы уже стояли в комнате. Я открыла один из них и, достав оттуда шелковое платье, надела его. Сев за туалетный столик с красивым тройным зеркалом, я принялась расчесывать волосы. Неожиданно в дверь постучали.
— Войдите, — крикнула я.
Повернувшись к двери, я увидела молодую женщину и девочку. Решив, что это снова Ловелла, я ласково улыбнулась ей. Но девочка продолжала не по-детски серьезно рассматривать меня, а женщина сказала:
— Миссис Пендоррик, здравствуйте. Меня зовут Рэйчел Бектив. Я — гувернантка Ловеллы и Хайсон. Ваш муж попросил меня проводить вас вниз, когда вы будете готовы.
— Здравствуйте, — ответила я, удивленная неожиданной переменой в Ловелле.
На вид Рэйчел Бектив было лет тридцать. Глядя на нее, я сразу вспомнила слова Рока о том, что она очень квалифицированный педагог. Волосы Рэйчел были светло-русыми, ресницы и брови — почти белесыми и от этого практически незаметными. Не знаю, почему, но гувернантка как-то сразу не понравилась мне. В свою очередь Рэйчел тоже изучающе и настороженно рассматривала меня.
— Познакомьтесь, это — Хайсон, — сказала она. — Кажется, вы уже виделись с ее сестрой.
— Вот оно что! — Я снова улыбнулась девочке. — А я уж было решила, что ты — Ловелла.
— Я знаю, — довольно хмуро ответила та.
— Ваше с сестрой сходство просто поразительно.
— Мы похожи только внешне.
— Вы готовы спуститься вниз? — поинтересовалась мисс Бектив.
— Да.
Впервые с момента приезда я вдруг почувствовала себя неловко и была чрезвычайно рада тому, что, показывая дорогу, Рэйчел все время шла впереди.
Мы прошли по коридору и очутились в галерее. Но не в той, по которой нас вела Морвенна. Здесь висела совсем другая картина. Это был портрет женщины в черном костюме для верховой езды. Из-под черной шляпы виднелись светлые, почти белые волосы. Женщина была очень красива. Ее выразительные голубые глаза с грустью смотрели на меня. Картина была написана так, что избежать взгляда женщины, казалось, было невозможно. В какой-то момент мне даже показалось, что она словно бы хочет что-то сказать мне.
— Что за чудо! — воскликнула я.
— Это Барбарина, — сказала Хайсон. На мгновение лицо девочки оживилось.
— Какое необычное имя. Кто она, эта Барбарина?
— Моя бабушка, — торжественно объявила Хайсон.
— Она умерла при довольно трагических обстоятельствах, — вставила Рэйчел Бектив.
— Как ужасно!
Я вспомнила, что изображенная на том, другом портрете женщина, также очень красивая, тоже, как мне сказали, умерла совсем молодой.
Довольно истеричным тоном Хайсон добавила:
— Она была женой одного из Пендорриков, новобрачной, как мы их тут называем.
— Что ж, это вполне естественно, — заметила я, — ведь она вышла замуж за твоего деда.
Да, подумала я, эта Хайсон — довольно странный ребенок. Еще минуту назад она выглядела совсем апатичной, а сейчас ее лицо преобразилось до неузнаваемости.
— Она умерла двадцать пять лет назад, когда маме и дяде Року было по пять лет.
— Мне искренне жаль.
— Вам тоже следует заказать свой портрет, мисс Пендоррик, — сказала Рэйчел Бектив.
— Я об этом не думала.
— Уверена, что мистер Рок захочет этого.
— Он ничего не говорил мне на сей счет.
— Думаю, еще скажет… Ну, нам пора идти, нас ждут.
Пройдя до конца галереи, мы стали спускаться по лестнице. Все это время Хайсон украдкой рассматривала меня. Эта девочка показалась мне не в меру нервной. В ее гувернантке тоже было что-то неприятное.