Трудное счастье

Холт Виктория

Через час мы с Роком попрощались с хозяином «Каприза». Всю дорогу домой муж был в приподнятом настроении:

— Еще одна твоя победа, — довольно заметил он. — Старику ты явно понравилась. Никогда не видел, чтобы он с кем-нибудь так любезничал.

— Бедняга. Думаю, его не понимают только потому, что просто не хотят понять.

— Понять его вовсе нетрудно. Как и все люди, нажившие свое состояние своим горбом, он довольно типичен. Многие в этой жизни сами делают себя, руководствуясь при этом давно известным всем клише. Они просто однажды решают для себя, кем хотят стать, и с того момента начинают неукоснительно следовать своей цели. Со временем эти люди так вживаются в свою роль,

что та становится их второй натурой. Взять, к примеру, хотя бы лорда Полхоргана. Думаю, он начал свою карьеру с продажи газет на улицах или с чего-то еще в этом же роде. Нам сейчас важна сама схема, а не детали. Так вот… Молодой Флит не отвлекается на развлечения, много работает, и благодаря трудолюбию и природной смекалке сколачивает небольшой капиталец. А к тридцати годам значительно преумножает его. Он вот-вот станет миллионером. Все бы хорошо, но теперь Флит просто не может быть самим собой. Он должен быть таким, вести себя так, как все сами создавшие себя люди. Он продолжает нарочито демонстрировать грубость, отсутствие хороших манер. Его принцип: «Да, я вырос из ничего и горжусь этим». Он открыто игнорирует общепринятые нормы поведения. Почему я должен меняться, считает он, ведь с моими деньгами я хорош и без того. Так что мне нет особой нужды стараться понять лорда Полхоргана. Я вижу его насквозь — так же ясно, как если бы он был стеклянным.

— Значит, ты до сих пор не простил ему то, что он построил здесь дом?

Рок неопределенно пожал плечами.

— Может, ты и права. Ведь это всего лишь подделка, жалкая подделка, а я не люблю подделок. Предположим, все нувориши вдруг решат застроить побережье своими домами. Чудесное будет зрелище! Да, мне не по душе этот псевдоантиквариат, вдобавок ко всему выставленный напоказ у самого порога нашего дома! Нет, «Каприз Полхоргана» так и останется чуждой всем подделкой. До тех пор, пока на этой земле стоят такие дома, как Пендоррик, Маунт-Меллин, Моун-Видден, Котехель и другие, его никто не будет воспринимать всерьез. А его хозяин со своими мидлендскими манерами, пусть и называющий себя лордом Полхорганом, все же остался и останется здесь чужаком.

— Ты ужасно ожесточен, — сказала я и затем как можно беспечнее спросила:

— Я-то выиграла сражение, а сам ты?

Муж с улыбкой повернулся ко мне.

— Ты имеешь в виду Ти?

— Ты называешь эту женщину Ти?

— Ее так зовут, дорогая. Алтея Грей. Для друзей — просто Ти.

— И конечно же, ты один из ее друзей?!

— Да. Со временем ты тоже подружишься с ней. Что же касается победы над Ти, о чем ты только что сказала, то она живет здесь уже около полутора лет, поэтому мы хорошо знаем друг друга.

Словно в продолжение нашего разговора о лорде Полхоргане он принялся весело напевать шуточную корнуэльскую песенку о коренных корнуэльцах и богатых чужаках, которых приходится терпеть из-за их денег.

— Думаю, ты явно предпочитаешь общаться с сестрой Грей, а не с этим пожилым инвалидом… Глаза Рока засветились лукавством.

— Ну и что? Ведь сама ты явно предпочитаешь обратное? Именно поэтому наш визит к соседу удался на славу. Я занимался сиделкой, а ты целиком посвятила себя хозяину дома.

Как мы и договорились, через два дня я снова отправилась к лорду Полхоргану, чтобы сыграть партию в шахматы. Вернувшись домой, я бросила открытый вызов мужу, заявив, что старик понравился мне еще больше, чем при первой встрече. Мое заявление окончательно развеселило Рока. Он расхохотался прямо мне в лицо.

На этот раз сестры Грей с нами не было, поэтому чай разливала я. Старик был очень доволен, выиграв у меня партию в шахматы. Затем, подозрительно посмотрев мне прямо в глаза, вдруг спросил:

— А вы случайно не подшучиваете над бедным инвалидом? Может, вы играли вполсилы?

Я поспешно заверила своего соперника в обратном. Мой ответ, казалось, вполне удовлетворил его. На прощание я пообещала старому Полхоргану, что через пару дней снова навещу его и мы проведем повторный ответный матч.

Моя жизнь в Пендоррике становилась все более разнообразной. Вместе с Морвенной мы немного копались в саду. Во время работы мне нравилось болтать с ней о том, о сем.

— Садоводство — очень полезное и увлекательное занятие, — как-то заметила она. — К тому же теперь у нас нет такого количества садовников, как прежде. При жизни отца в Пендоррик-холле было целых четыре садовника. Теперь три дня в неделю у нас работает Билл Паскоу, да иногда ему помогает Томе. Нам с Роком всегда нравилось самим копаться в земле, выращивать что-нибудь.

— Но теперь твой брат уже больше не работает в саду, — вставила я.

— Да, они с Чарльзом всерьез занялись хозяйством, и у них не остается свободного времени ни на что другое. — Она улыбнулась, слепо уставившись на садовый инвентарь. — Я очень довольна, что они прекрасно ладят друг с другом. Впрочем, это неудивительно, ведь они оба — прекрасные люди. Я часто думаю о том, как повезло мне в жизни.

— Я хорошо понимаю тебя, — серьезно ответила я. — Нам обеим очень повезло.

Чарльз действительно хорошо относился ко мне. Он держался дружелюбно и в то же время ненавязчиво. Мне импонировал его своеобразный шарм. А когда Рок впервые взял меня с собой, чтобы ознакомить с хозяйством, я почувствовала то уважение, с каким Чарльз относился к мнению мужа.

Постепенно я немного смягчилась и в отношении Рэйчел Бектив. Может, я все-таки поспешила в своей настороженности к ней?..

Однажды мы отправились с ней на прогулку. Рэйчел вдруг принялась рассказывать о себе, о том, как в школе познакомилась с Морвенной и затем однажды получила приглашение провести в Пендоррик-холле летние каникулы. С тех самых пор она часто бывала здесь.

Будучи вынуждена зарабатывать себе на жизнь, Рэйчел стала учительницей. Позднее она без колебаний согласилась в течение года заниматься с детьми Морвенны. Рэйчел понимала, как тяжело ее подруге вести такой большой дом да еще справляться с Ловеллой и Хайсон.

У самих близнецов, казалось, вошло в привычку сталкиваться со мной в самые неожиданные моменты. Видимо, им доставляло удовольствие пугать меня, выскакивая откуда-нибудь.

Ловелла обращалась ко мне не иначе, как к новобрачной, что сначала даже вызывало у меня улыбку, но теперь эта шутка уже не веселила меня. Что же касается Хайсон, то, находясь рядом, она просто молча сверлила меня глазами, что также не доставляло мне особого удовольствия.

Дебора прилагала все силы для того, чтобы мне было хорошо в Пендоррик-холле. Как-то она даже сказала, что испытывает ко мне материнское чувство, ведь Рок всегда был ей как сын. Однажды днем, сидя в саду, я снова почувствовала на себе чей-то взгляд. Я постаралась отбросить это неприятное наваждение, но ощущение, что на меня смотрят, не покидало меня. Я машинально взглянула на то окно в западной части дома, в котором когда-то впервые увидела Дебору. В этот момент я была почти уверена; что она снова стоит у окна, но на сей раз я ошиблась в своих предположениях. Какое-то время я неотрывно смотрела на это окно с задвинутыми занавесками, а затем, сама не знаю почему, вдруг перевела взгляд на восточное крыло. Занавески в одном из окон явно заколыхались. Помахав рукой в знак приветствия, я продолжала внимательно изучать окна, но ответа не последовало. Минут через десять в сад вышла Дебора.